-Но что же изменилось? – поинтересовался Вадим.
-Я не собираюсь вам это объяснять. Прощайте, - и захлопнул дверь.
Этот эпизод Вадим пересказал мне в тот же день при нашей встрече. Что я мог сделать? Стоило ли и дальше пытаться убедить его отступить? Я уже понял, что он меня ни за что не послушает, а если я напомню ему о гордости, попросит убраться ко всем чертям. Я спросил его, что он теперь собирается делать.
-Я верну ее, - ответил он.
-Ты будешь бороться за человека, который тебя ни во что не ставит?
Вадим бросил на меня секундный взгляд, и я понял, что мои слова угодили в цель. Но он тут же взял себя в руки и, помедлив немного, произнес:
-Я не позволю ей уйти от меня так.
-Это бессмысленно, - сказал я.
-Мне плевать. Я найду способ вернуть ее.
Днем позже ко мне зашел Мишка. Он стал расспрашивать меня, куда я исчез и почему не звоню.
-У тебя неприятности?
-С чего ты взял?
-Калядин сказал, что ты пребываешь в плохом настроении.
-Калядин? – переспросил я, словно бы не мог понять, о ком идет речь, но на самом деле старался сообразить, когда это Павел успел сделать обо мне такое заключение, и тут вспомнил, что на днях встретил его на улице, - ах, да… но он ошибся, у меня все в порядке.
-Послушай, мы ведь с тобой друзья, и всегда и во всем друг другу доверяли…
-Разумеется, - я перебил его, и он удивленно покосился на меня; конечно, мне стоило согласиться, но только не обрывая его на полуслове, а теперь, поскольку я совершил тактическую ошибку, Мишка и сам почувствовал неладное – ведь он всегда только казался простачком, а на самом деле интуиции у него было хоть отбавляй; тем более, это касалось людей, которых он хорошо знал.
По лицу его скользнула легкая тревога, а потом он продолжал:
-…поэтому если у тебя что-то случилось, я всегда готов помочь.
-У меня все в порядке, - твердо повторил я.
Он изучал меня с минуту, потом вдруг осмотрелся по сторонам и спросил:
-А где Татьяна?
-Ушла в клуб. На рок-концерт.
-Одна?
-Нет, с другом. Я задержался, но теперь как раз собираюсь к ним, - я подошел к вешалке.
-Хочешь, я пойду с тобой.
-Лучше не надо. Я уже позвонил им и сказал, что приду один.
-Все же я не понимаю, почему мне нельзя…
-Послушай, - я повернулся и взял его за плечи, - не обижайся, ладно. У меня действительно все хорошо.
-Прости, но я этого не вижу.
-Хочешь, приходи к нам на днях, - предложил я, игнорируя его слова, - но сегодня я действительно не могу.
-Хорошо, когда?
-Еще не знаю, - я снова отвернулся, - я позвоню тебе завтра и скажу все точно.
В клубе я их не нашел; бармен сказал, что белокурая девушка и мужчина с бакенбардами ушли четверть часа назад.
Я тут же позвонил Тане, но ее телефон был выключен. Я снова обратился к бармену:
-Вы не знаете, куда они отправились? Может, слышали из разговора?
-Нет, ни слова.
Я понял, что мне остается только гадать, и после недолгого раздумья решил попытать счастье и поехать в гостиницу. Я не ошибся – выйдя минут через пять на центральном проспекте, я увидел Олега, стоящим у винной лавки напротив отеля. Я не обратил особого внимания, когда бармен сказал о «человеке с бакенбардами», но теперь обнаружил, что вид Олега снова изменился, - (слава богу, не так сильно, как в прошлый раз, иначе я вряд ли сумел бы узнать его издалека), - помимо этих самых бакенбард, я заметил немного переменившийся оттенок волос: из черных они сделались темно-каштановыми.
-Ей-богу, Олег, на вас посмотреть – и впрямь вообразишь, будто вы от кого-то скрываетесь.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
-А-а, это вы? Скрываюсь, говорите? Понятно, вы о моей переменчивой внешности.
-Я, быть может, и раньше сталкивался с чем-то подобным, - знаете, каких только эксцентричных людей не встретишь среди художников: они делают себе пирсинг, отращивают или остригают волосы, пользуются косметикой, - но чтоб такая быстрая перемена имиджа, - нет, подобного я еще не видел.
-Вот поэтому я и не художник, - сказал Олег.
Я рассмеялся.
-Извините, что не дождались вас в клубе.
-Пустяки, - отмахнулся я, делая вид, что совершенно не встревожен.
