-Прости. Мне нужно было прикрепить эту записку прямо к двери. В следующий раз я так и сделаю.
Я развернулся.
-В следующий раз?.. – некоторое время я внимательно разглядывал ее, - знаешь, я… я пожалуй пойду выпью чего-нибудь. И так уже переволновался.
-Паша, не расстраивайся!
-Ничего страшного, - эти слова я кинул на ходу, как бы невзначай, и оттого они, возможно, выглядели менее фальшиво.
Не знаю.
С Вадимом я разговаривал по телефону, поздно вечером. С Дарьей он помирился, но так ничего и не узнал.
-Ладно, не беда. Я все равно докопаюсь.
-Будешь следить за ней? – спросил я.
-Ну да. Ты ведь сам мне это посоветовал.
2006-й март, 18-й день
Сегодня утром Таня сказала, что Олег придет к нам на обед. В два часа.
-Давно вы с ним договорились?
-Позавчера. А что такое?
Я пожал плечами.
-Надо было раньше меня предупредить.
-Зачем? Ты что, против того, чтобы он пришел?
-Вовсе нет.
Она остановилась посреди комнаты и смотрела на меня в ожидании, что же я скажу дальше, но я молчал. Все дело было в том, что я взял билеты в кино как раз на это время, хотел сделать ей сюрприз, и вдруг все разом сорвалось. Мне не хотелось признаваться ей, что мои планы срывались – кажется, это было то самое чувство, посещающее маленького ребенка, который собирается еще на часок-другой остаться в магазине игрушек, и тут на его плечо ложится твердая отцовская рука: я отведу тебя домой сынок, мне надо на работу. И тот, подобно планктону в океане, плывущему по течению, подчиняется, не издав ни единого звука.
Но я уже писал в этом дневнике, что никаким планктоном в детстве не был. Выходит, отчасти потому, что вырос без отца, без твердой руки и только теперь она появилась, и Таня стала моим непререкаемым родителем, с которым я занимался любовью уже сотни раз?
С другой стороны я просто не хотел вступать с ней в полемику – разве виновата она, что я ничего не сказал заранее?
Олег пришел в точно назначенный срок; я опять был в студии, когда Таня открыла ему дверь, но тут же отправился к ним, возможно даже чуть быстрее, чем следовало. Увидев Олега, я опешил. Боже мой, он ли это?! Нет, не может быть, чтобы человек так поменялся за каких-то пару дней! Во-первых, у него выросла борода, еще не окладистая, но в перспективе могущая такою стать; во-вторых, в его одежде не было теперь ни кусочка кожи: длинный узкий плащ, похожий на кимоно, штаны из потертой джинсовой ткани. Все же я узнал Олега в лицо – когда он снял квадратные темные очки, - а если бы он это не сделал, мне, вероятно, пришлось бы идентифицировать его по железным наручным часам, толстым, с черным циферблатом, которые, высовываясь из-под синего рукава рубахи, глазели на мочку моего правого уха; впрочем, и этих часов тоже никогда доселе не было – у меня просто создавалось впечатление, что они гораздо больше подошли бы к его прежнему наряду, живущему теперь в недавнем прошлом.
-О-о, Павел, здравствуйте, - произнес он очень вежливо и протянул мне руку, - вы, наверное, удивлены видеть меня таким?
-Д-да… признаться, да, удивлен, - произнес я, продолжая таращить на него глаза.
-Не удивляйтесь. Взгляните на Таню. Разве она удивлена? – он посмотрел на нее, - Таня?
-Я? Нисколько.
-Вот видите, - сказал он мне, - а все потому, что она давно знает мою привычку постоянно менять свой имидж.
-Э-э… - протянул я, - ну что же, логично. Раздевайтесь и присаживайтесь за стол.
-Спасибо, - он снял плащ.
-Как вам удалось за такой короткий срок отрастить бороду?
-У меня быстро растут волосы на лице.
В моем воображении вдруг возникло лицо Олега, увеличенное до самой крайней степени – как будто он подошел ко мне впритык, нос к носу, только вместо этого самого носа у него врос в лицо пень, глаза превратились в дупла на коричневых (серых) деревьях-бровях, а рот – в птичью стаю, летящую вдоль поля брошенной горстью кедровых орехов… и трава, трава прорастала земляными червями сквозь кожные поры почвы так быстро, словно кто-то несколько лет делал стационарную съемку на камеру, а потом решил прокрутить все снятое с такой скоростью, чтобы секунды превратились в дни…
