Она, внутренне потешаясь, посмотрела на него, но все же ответила:
– Ну конечно, они работают сами по себе, но должен быть кто-нибудь, умеющий сориентировать их в нужном направлении. Компьютерная техника бесполезна, если ты не скармливаешь ей все новую информацию.
– Так что же для тебя означает непродуктивный день?
Он лежал сейчас на боку, любуясь тем, как шевелится кончик ее носа в ходе беседы.
Она засмеялась тому, что он спрашивает такие глупости.
– Непродуктивный день – это день, когда нам не удается обзавестись новыми клиентами.
– Какого рода клиентами?
– "Дэйтарич" предоставляет информацию крупным корпорациям, страховым компаниям, больницам, университетам, муниципалитетам. В наш большой компьютер заложены данные о их персонале, досье, биографии – вся та информация, на которую в других местах изводят уйму бумаги.
– А мне казалось, что в наши дни у больших компаний есть собственные компьютеры. Зачем же тогда им пользоваться вашими услугами?
– Для компаний определенного ранга – средне-крупных, скажем так, – оказывается куда выгодней арендовать у нас время и оборудование, чем обзаводиться собственной техникой и держать соответствующий персонал. А есть еще и большие компании, которые не сделали выбора между разными системами компьютеризации и предпочитают поэтому временно пользоваться нашими услугами. Большинство страховых компаний, с которыми мы имеем дело, именно таковы. Разумеется, те, кто занимается страховкой, всегда крайне тяжелы на подъем. Они медленно раскачиваются. Их нерешительность и неэффективность вошли в поговорку. Я успею выйти на пенсию, прежде чем большинство из них обзаведется собственной техникой.
– А как ты вообще вошла в информационный бизнес? Я хочу сказать, после того, как вышла замуж за человека, имени которого мы не упоминаем.
– Пришлось подучиться. Бизнесу, а не компьютерным наукам. Я получила степень бакалавра и устроилась на работу в компьютерную фирму, не ту, где я сейчас, в другую, в Клифтоне. Я делала успехи, большие успехи. Об этом пошла молва, и «Дэйтарич» переманили меня. Когда я перешла к ним, они не были еще такой большой компанией... году в восемьдесят первом, кажется. Но компания росла, и я росла вместе с нею, и мы друг другу нравились. А кроме того, компьютерное дело – это сейчас отрасль, находящаяся на подъеме, а мне нравится быть там, где делают настоящее дело.
Тоцци кивнул. Он слушал ее вполуха, невольно припоминая, где находился сам, когда она стала бакалавром. Агент по борьбе с наркотиками в бостонской полиции, вот кем он был.
– А как насчет тебя? Ты с самого детства мечтал податься в сыщики?
Тоцци покачал головой.
– Мне всегда нравилось плыть поперек течения. Когда все мои однокашники бросили колледж, чтобы хипповать в Штатах или отправиться за тем же в Европу, я тоже бросил колледж, но подался в сыщики. Это было в Бостоне. И сам удивился тому, как хорошо это у меня стало получаться. Должно быть, я представлял себе, что это как в детстве – играть в разбойников и полицейских. Но я был слишком дерзок, не любил чинопочитания и не соответствовал тамошним правилам. Другими словами, карьера мне не светила. Через четыре года, когда я получил уже пять медалей, им волей-неволей пришлось произвести меня в детективы. Они решили, что этот парень – ковбой, рано или поздно ему все равно башку оторвут. Так что пусть пока побегает.
– А чем ты занимался? Убийствами?
– Наркотиками.
– Но ты ведь теперь не в муниципальной полиции, верно? Каким образом тебе удалось попасть в ФБР? А ты ведь из ФБР, да?
Прежде чем ответить, Тоцци поглядел ей прямо в глаза. Был я из ФБР, подумал он, кивая на ее вопрос.
– Отдел по борьбе с наркотиками прослышал о парне, творящем чудеса в Бостоне, и меня пригласили в ФБР. Сперва я отказался – в муниципальной полиции все не слишком высокого мнения о федеральных агентах, – но тут они продемонстрировали мне тот спектакль в стиле Дикого Запада, который разыгрывали на подмостках Флориды. Гидропланы, пароходы, контрабандисты – одним словом, романтика чистой воды. У меня наконец-то появился шанс искупить то, что я не служил во Вьетнаме. Можешь из этого вывести, каких взглядов я тогда придерживался.
