– Мы?
– Если ты не против. – Он вгляделся в ее глаза и прижался лбом к ее лбу. – Нам нужно время, Стелла. К счастью, у нас впереди целая вечность.
Она вскинула подбородок и встретила его поцелуй. Нежный, верный и такой эмоциональный… А потом крепко прильнула к Эдуардо.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Две крупные слезы сбежали по ее лицу. Эдуардо стер их поцелуем.
– Никто… – прошептала она, но голос сорвался.
– Никто – что? – Глаза Эдуардо округлились, и он спросил сдавленным голосом: – Тебе еще никто никогда этого не говорил?
Стелла не могла даже покачать головой, так перехватило горло.
– Даже твой отец? О, Стелла. – Его лицо смягчилось, но объятия, которыми он окутывал ее, стали сильнее. – Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!
Он поцеловал ее, подхватил на руки и, полный решимости, огляделся вокруг. Пройдя три шага, он повернулся и опустился на песок у самого основания утеса. Эдуардо немного ослабил хватку, дав Стелле возможность изогнуться и обвить ногами его поясницу. Она поцеловала его в ответ, изливая всю свою страсть, желая дать ему все, что только может. Она никак не могла насытиться его близостью…
– Я боялся, что потерял тебя, – задыхаясь, простонал он между поцелуями, которые становились все безрассуднее, но при этом нежнее. – Что ты никогда больше не будешь со мной…
Сгорая от нетерпения, Стелла завозилась с застежкой его джинсов. Эдуардо, помогая, пошевелился под ней. А потом скользнул рукой ей под юбку, вверх по бедру, отодвигая ее трусики настолько, чтобы добраться до ее тайного жара.
Но тут Стелла замялась, глядя в самую глубину его глаз, впитывая смелость от того, что видела в них. Ее сердце воспарило к небесам. Страстное желание было лишь частичкой того, что она чувствовала.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
– Еще один первый раз? – еле слышно произнес Эдуардо в ответ, всматриваясь в ее глаза, и она кивнула. – Самый драгоценный.
Неотрывно глядя ему в глаза, Стелла опустилась вниз, принимая его в себя твердо и глубоко. Ее лоно обхватило его плоть, втягивая, не отпуская. Оба вздохнули от обжигающей сладости. Полностью одетая, и все же обнаженная в душе, Стелла никогда и ни с кем еще не чувствовала такой близости, как сейчас с Эдуардо.
– Я просто хочу любить тебя, – выдохнул он, нежно расчесывая пальцами ее волосы. – Просто хочу оставаться рядом с тобой.
Стелла знала, что он имел в виду нечто большее, чем физическое единение, – знала, что он ощущал эту эмоциональную связь так же глубоко, как она.
– Не закрывайся от меня, никогда. – Его глаза мерцали противоречивой смесью самоуверенности и уязвимости, которую Стелла теперь понимала и обожала.
– Никогда. – Еще одна слеза скатилась по щеке, но на душе у Стеллы стало легче. – Я рядом с тобой – ты рядом со мной.
Это действительно было так просто. Так истинно. Так прекрасно. Она и не думала, что сможет когда-нибудь почувствовать себя счастливой. Такой любимой.
Он улыбнулся этой восхитительной, оставляющей ямочку на щеке улыбкой, которая была одновременно порочной, дерзкой, неотразимой и заставляющей сердце замирать.
– Навечно.
Принц Эдуардо Де Сантис баюкал крошечного ребенка на руках и смотрел на свою спящую в противоположной части комнаты жену. Она была очень бледной, под глазами залегли темные круги, а ее волосы были стянуты назад в небрежный хвост, и все же Эдуардо никогда не видел ее такой красивой.
Перезвон колоколов, возвещавший о рождении, только-только перестал разноситься над городом. Но колокола в сердце Эдуардо все еще отчетливо звучали – отдаваясь радостью во всем его теле. Его жена и дочь были здоровы, счастливы и в полной безопасности.
– Не вижу никаких причин, почему она не может занять офицерскую должность, если захочет, – произнес он, поворачиваясь к стоявшему рядом пожилому человеку.
Улыбка расцвела на лице генерала Замбрано.
– Никаких причин. Она могла бы успешно пройти подготовку в расположении части.
– А неполная занятость возможна? – спросил Эдуардо.
Он не хотел, чтобы Стелла работала во время беременности, и она смирилась, сопровождая его во время появлений на публике, когда чувствовала себя хорошо. Но теперь…
