И правда, по возвращении она застала Эдуардо, ожидавшего на вершине каменной лестницы. Выглядел он до раздражения ослепительно в черных брюках и белой рубашке.
– Разве это не плохая примета – видеть меня до церемонии? – спросила Стелла, задыхаясь после бега.
– Новый день едва начался. Так что это не считается. – Он опустил глаза. – Чем ты занимаешься?
– А на что, по-твоему, это похоже? – усмехнулась она. – Думаешь, я пыталась сбежать? У меня множество талантов, но хождение по воде в их число не входит.
– После твоего бесшабашного бегства по утесам с тебя станется и попытаться доплыть до материка. Ты ведь любишь рисковать?
– Не до глупости же. Я отдаю отчет в своих собственных силах.
– А еще ты должна знать, что моя личная охрана следит за каждым сантиметром этого острова. Сюда никто не приплывет. И никто не сбежит отсюда.
– Это угроза?
– Нет, просто говорю как есть, – пожал плечами он и помрачнел, наблюдая, как она изо всех сил пытается восстановить дыхание. – Такие усиленные тренировки могут навредить ребенку.
– Ничего усиленного. Верни своего врача, если мне не веришь.
Ей требовалось снова увидеться с врачом, чтобы откровенно поделиться своими опасениями. С глазу на глаз.
– Я так и сделаю. Ты можешь не подчиняться моим приказам, но его ты послушаешь. Договорились?
– Конечно. – Она поднялась на вершину лестницы, но Эдуардо не посторонился, чтобы пропустить ее.
Он легонько коснулся ее лица подушечками пальцев.
– Ты вообще спала?
Постель в ее комнате оказалась прямо-таки огромной, застеленной роскошным бельем, мягкой и пышной, – совсем не похожей на узкие жесткие кровати в казарме. Эта постель была создана не для того, чтобы спать тут в одиночестве.
– Ума не приложу, почему мне не спалось, – саркастически заметила она. – Возможно, это вчерашние судьбоносные откровения так меня взбудоражили.
– Возможно, – пробормотал он. – Но, может, дело совсем в другом.
Разозлившись, она впилась в него взглядом:
– Считаешь себя неотразимым?
– Судя по недавним событиям, тебе нравится, что я с тобой делаю. – Он снова стал обворожительным, но вдруг взглянул на платиновые часы на своем запястье. – Ну а теперь тебе и правда лучше бежать – чтобы успеть подготовиться к нашей свадьбе.
– Я не из тех женщин, которые одеваются по два часа. – Она неприветливо скрестила руки на груди. – Почему церемония проводится так рано?
– Чтобы наша первая брачная ночь длилась как можно дольше, – злобно рассмеялся он.
– Ты просто невозможен!
– Скоро ты поймешь, что проникнуться расположением ко мне легче легкого. – Он кивнул за ее плечо, и Стелла обернулась, увидев, что начавшее подниматься солнце окрасило море и небо золотисто-розовым. – Прекрасный день для свадьбы. Увидимся, когда солнце совсем взойдет.
День и правда был прекрасным. Но Стелле вдруг стало страшно.
Войдя в свою комнату, она обнаружила ожидавшую там Джулию, одетую в нарядный нежно-голубой костюм.
– Я подшила и отгладила платье, – сказала она. – А принц Эдуардо прислал это.
Стелла подошла к туалетному столику, на который Джулия положила бархатный футляр. Вне себя от волнения, Стелла открыла футляр и тихо ахнула. Это был не ослепительный, с миллионом бриллиантов, музейный шедевр, как она ожидала. В футляре красовался кулон с огромным сапфиром, висящий на красивой платиновой цепочке. В глубинах камня бушевал огонь.
– О…
Стелла обернулась на восторженный голос Джулии:
– Вы знаете, что это?
– «Полуночная страсть». Один из самых известных камней в королевской коллекции. И к нему прилагается романтическая история. – Джулия испытующе взглянула на нее. – Идеальная для тайной свадьбы. Но вам пора готовиться.
Спустя час Стелла замерла на месте, а Джулия разгладила платье и окинула ее оценивающим взором.
– Да, – кивнула она. – Хорошо.
Стелла надеялась, что это будет лучше, чем просто «хорошо», но потом отказалась от предложения Джулии сделать маникюр. Пусть Эдуардо берет ее такой, какая она была. Все равно свадьба затевалась только ради ребенка.
Но глаза Джулии лукаво блеснули, и она взяла щетку.
– Я сделаю вам прическу. Вы отказались от диадемы?
– Она не подходила. – Стелла села на стул.
