Пленительная страсть - страница 86
— Сегодня вечером будет только одна тема для разговоров. Мне даже жаль фрау Линденрайх и других женщин! Им сегодня достанется мало внимания. Сегодня мужчины будут обсуждать, как и что они потеряли, а также возможные потери в будущем. Нам с тобой потребуется немало усилий, чтобы сохранить серьезность, — засмеялась Сирена. — Постарайся не исправлять неточности, которые они будут допускать в своих рассказах.
Мефрау ван дер Рис спустилась вниз, как только прибыли первые гости.
В гостиной подали вино и сладости, но Сирена, отказавшись от того и другого, подсела к разговорчивой Хельге. Они беседовали об успехах капитанши в ее миссионерской деятельности, а также о теплом и мягком климате островов. Через несколько минут мефрау ван дер Рис наклонилась ближе к мефрау Клосс и тихо спросила:
— Почему мужчины сегодня так взволнованны? Мой муж ничего не рассказывает мне о делах. Думаю, сейчас они обсуждают свой бизнес.
— Я не знаю. Приглашение — или скорее вызов — мы получили после обеда. Что бы там ни было, но наверняка случилось нечто серьезное. Риган редко приглашает гостей вот так, в последнюю минуту. Однако я вижу, что фрау Линденрайх здесь. Возможно, я ошибаюсь, и это обычный ужин.
— Она приглашена доном Цезарем Альваресом. Так как сеньор не женат, то может прийти с кем пожелает.
— Ну конечно, — отозвалась Хельга, с изумлением рассматривая глубокий вырез сверкающего красного платья Гретхен. Выставляемое напоказ тело с молочной кожей привлекло взоры не только двух мефрау, но и всех мужчин.
Сирена едва сдерживала раздражение, а ее пылкий темперамент так и рвался выплеснуться наружу, когда роскошная вдова останавливала на ней свои переменчивые, как окраска хамелеона, глаза, кривя губы в презрительной усмешке. Было очевидно, что немка затмевала испанку: нарядная, яркая, пышнотелая фрау Линденрайх против скромной мефрау ван дер Рис в ее скучном черном платье. Пронзив колким взглядом хозяйку, блондинка тут же дарила нежным, многообещающим взором хозяина, и только воспоминание о страстном, горящем желанием взгляде мужа на дерзкую, насмешливую пиратку удерживало Сирену от нестерпимой потребности залепить пощечину бесстыдной Гретхен, чтобы стереть усмешку с ее ярко-красных губ. Чем дальше, тем больше внимания уделяли красивой вдове все собравшиеся мужчины. И когда эта немецкая шлюха делала резкое движение, вырез ее сверкающего платья опускался еще ниже, открывая полностью вымя этой коровы!
Пригласили к столу, который был украшен большими вазами с цветами и зажженными свечами, отражавшимися в металлических зеркалах на стенах. Раздались звуки подвигаемых стульев и приглушенные одобрительные возгласы гостей. Слуги начали подавать кушанья.
Сирена взглянула на Калеба, который замер, ожидая, когда слуга наполнит ему тарелку. Голодный взгляд мальчика развеселил ее.
После консоме[9] подали ароматный, приправленный специями рис и залеченную рыбу. Следующим блюдом должны были быть овощи. Но нет! Что это надумала фрау Хольц?! Гневные зеленые глаза отыскали экономку, которая стояла поодаль, в углу столовой, и внимательно наблюдала за слугами. Капуста! Как она посмела?!
— Уберите капусту и принесите другие овощи! — тихо сказала Сирена слуге, собравшемуся накладывать гостям капусту, и тут же громко обратилась к собравшимся за столом: — На кухне произошла ошибка, которая сейчас будет исправлена. Извините, дорогие гости!
Риган проследил за взглядом Сирены, встретившимся с глазами экономки, и поразился, каким гневом пылали лица обеих женщин.
Повариха, должно быть, предвидела ситуацию, потому что не прошло и минуты, как слуга внес дымящееся блюдо с горохом и луком.
— Прекрасный ужин, сеньора, улыбнулся Цезарь и обвел восторженным взглядом гостей, которые также поддержали его.
Даже Риган съел все, что ему было подано, и выглядел довольным.
Поужинав, женщины расположились в одном углу гостиной, а мужчины — в другом. Сирена сделала знак Калебу, чтобы он присоединился к мужчинам, а сама пыталась поддерживать беседу в своем углу, но ей это плохо удавалось, так как она напрягала слух в надежде услышать, о чем идет разговор в кругу мужчин. Глаза же ее помимо воли обращались к чувственной Гретхен — та была красивой, знающей себе цену женщиной и хорошо осознавала силу своего воздействия как на мужчин, так и на женщин. Ощутив на себе взгляд испанки, она обернулась и спросила:
