Сердце Сирены бешено забилось. Риган внимательно смотрел на нее, и явно с симпатией. Его голубые глаза, казалось, проникали ей в душу. Но, к ее большому облегчению, никакого намека, что он узнал в ней пиратку, не было.
Уверенность вернулась к ней, и Сирена продолжала уже смелее.
— Мы пришли к вам потому, что фрау Хольц приказала повару не готовить для нас отдельно. Она сказала Мелле, что и без того на кухне много работы. Пожалуйста, решите этот вопрос, менеер, — тихо произнесла она, овладев голосом.
— Вы пренебрегаете распоряжениями мефрау? — с разгневанным лицом Риган обратился к экономке. — Почему, — закричал он сердито, — почему, черт возьми, вы пришли ко мне с этим, когда у меня других дел по горло? Вы можете мне ответить?
— Я не думала, я… Мне казалось, что у повара и так много работы на кухне. Нужно три раза на день готовить еду, а теперь придется готовить еще и для мефрау.
Риган сурово посмотрел на малайку.
— А что вы скажете? Вы не против дополнительной работы? Это осложнит вашу жизнь на кухне?
Повариха покачала головой, стараясь скрыть улыбку.
— Менеер, я сказала мефрау, что буду рада готовить для нее. Она сначала поинтересовалась, не трудно ли это будет для меня. Я ответила, что нет.
— Тогда вопрос решен. Готовьте все, что желает моя жена.
Повариха и экономка вышли из комнаты. Сирена тоже последовала за ними и была уже в дверях, когда Риган произнес:
— Я слышал, что испанцы очень бурно выражают свою благодарность за оказанную им услугу.
Сирена посмотрела на него холодно и отчуждено и промолчала.
— Ну так что? — спросил он.
— Это была услуга? — она приподняла бровь, и утверждение превратилось в вопрос. — Я не считаю это услугой, менеер. Фрау Хольц нужно было объяснить гораздо раньше, что я хозяйка в этом доме и что она должна подчиняться мне. Вы никакой услуги мне не сделали. Если бы вы не выполнили моей просьбы, я бы нашла способ, чтобы нас с братом приглашали обедать в дом дона Цезаря Альвареса.
— Вы бы так поступили?
— Конечно. Я не хочу, чтобы в этом доме из-за меня возникли какие-то проблемы. А так как вы хозяин, я считаю, что слуги подчиняются вам, а не наоборот.
— Что вы хотите этим сказать?! — закричал Риган.
— Прошу прощения. У нас в Испании все по-другому, — ответила Сирена тихо и опустила голову так, чтобы мантилья бросала тень на ее лицо. — Мне приходится постоянно напоминать себе, где я сейчас живу, — она не смогла удержаться и язвительно добавила: — Просто удивительно, когда слуги приказывают, а их хозяева им подчиняются.
— Такого в моем доме не может быть! — поспешно произнес он, когда Сирена уже закрывала за собой дверь.
«А может, бывает?» — спросил он сам себя сердито. Ему вспомнился последний случай с фрау Хольц, и Риган, вспыхнув, позвонил в колокольчик, вызывая экономку, чтобы поговорить с ней еще раз.
Когда женщина вошла, он встал.
— Выслушайте меня внимательно, фрау Хольц, потому что повторять я больше не намерен. Вы должны выполнить все, что говорит мефрау. Она — хозяйка этого дома. Я уже говорил вам однажды, что вы много на себя берете. Теперь я женат, и многое изменилось. Я не желаю, чтобы мне докучали вопросами, касающимися домашних дел. Если у вас возникнут какие-то проблемы, идите к мефрау. Я не желаю больше слышать подобные препирательства и всякую болтовню. Если такое случится еще раз, я буду вынужден уволить вас. Для меня это будет очень неприятно, поскольку в течение многих лет вы верно служили моей семье. У меня все.
— Хорошо, менеер.
* * *
Сирена тщательно оделась к ужину, выбрав новое, но по-прежнему строгое черное платье.
В комнату, постучав, вошел Калеб с улыбкой во все лицо.
— Я не могу дождаться ужина.
— Расскажи, в каком настроении был Риган, когда ты вернулся из города.
— Он был очень сердит. Я никогда еще не видел его таким. Он так и не рассказал, кто потопил «Яву Куин», а только сообщил, что она пошла на дно с грузом. Менеер сказал, что не может понять, почему это произошло, и что у него такое предчувствие, будто этот корабль был первым из многих, которые он еще потеряет. И потом он сообщил, что испанец Альварес лишился
