— Принеси еще воды! Пусть тебе кто-нибудь поможет. Ты слишком хрупкая, чтобы таскать такие тяжелые ведра. Мне нужно, по крайнем мере, еще шесть ведер. Я хочу помыть также и волосы.
— Шесть? — изумленно повторила маленькая горничная.
— Шесть, — твердо сказала Сирена. — Эту болезнь нужно как следует смыть, чтобы не осталось инфекции.
Джулия скептически промолчала и поспешила на кухню. Там она рассказала об увиденном и передала приказ мефрау мальчику-слуге. Не замеченная никем, в дверях стояла фрау Хольц и внимательно слушала.
— … Похоже на брызги морской воды. Ее волосы спутаны и растрепаны. Должно быть, это очень тяжелое заболевание. Кто поможет мне отнести воду? Мефрау говорит, что я слишком слаба, чтобы носить тяжелые ведра, — рассказывала девушка встревоженной поварихе.
Экономка вышла из-за двери, где она волей-неволей подслушала все, что рассказывала Джулия.
— Остальную воду отнесет слуга. А ты оставайся на кухне. Можешь начинать чистить картофель, а затем шинковать капусту, — приказала фрау Хольц, прекратив нежелательные пересуды слуг.
* * *
Фрау Хольц стояла за дверью спальни Сирены, когда слуга вышел с пустыми ведрами. Она подождала, когда он закроет дверь, а затем спросила:
— Это правда, что кожа мефрау покрыта пятнами, похожими на морскую соль?
Мальчик покачал головой.
— Я слышал внизу, что она болеет какой-то редкой испанской болезнью, — ответил он, желая задобрить строгую экономку.
— И ее волосы в страшном беспорядке?
Мальчик кивнул.
Фрау Хольц глубоко задумалась. Нужно поговорить с доктором, когда он придет в следующий раз. Он, конечно, должен знать об этом странном заболевании. Если только это вообще было заболевание!
* * *
Тянулись дни, а Риган не возвращался. Калеб ежедневно ходил к причалу, чтобы узнать что-нибудь о нем. Порт шумел как улей. Многим было известно, что менеер ван дер Рис намеревался покинуть судно на острове Энгано и вернуться в Батавию. Портовые рабочие, занятые на разгрузке голландских кораблей, очень волновались, шумно обсуждая случившееся. Каждый день Калеб возвращался к Сирене с горестным упреком в глазах. И как ни старалась, она никак не могла успокоить мальчика.
— А испанская команда? О ней что-нибудь известно?
— Нет. Но я не мог расспрашивать о ней, чтобы не навлечь на нас подозрения. Как ты думаешь, что случилось?
— Не имею представления. Но будь уверен, братишка: Риган не позволит морю одолеть себя. Возможно, он в какой-нибудь бухте или небольшом заливчике ожидает, пока первый попавшийся корабль спасет его.
Мальчик, казалось, был недоволен ее уверенностью и отсутствием сочувствия.
— Я вижу в твоих глазах очередной вопрос: почему ты не отправишься на «Ране» искать его? — засмеялась она.
— Не смейся надо мной, Сирена. Я совсем не собирался просить тебя об этом.
— Тогда мне не придется отказывать тебе. Риган вернется. Не переживай.
* * *
Двумя днями позже, во время обеда, Сирена услышала быстро приближающийся топот конских копыт. Выглянув в окно, она увидела, как Риган соскочил с лошади. Обернувшись, девушка многозначительно улыбнулась Калебу. Радость осветила лицо мальчика. Он бросился из комнаты вниз по широкой лестнице. Последовала за ним и Сирена.
В проеме дверей возник Риган. Обветренный, пропотевший, с золотистой недельной бородкой на лице и с бронзовым загаром, благодаря которому еще пронзительней и ярче казались его голубые глаза. Одежда на нем была изорвана, рубашка превратилась в клочья, свисавшие с широких плеч и открывавшие широкую бронзовую грудь, покрытую золотистыми волосами одного цвета с зарослями небритого подбородка. «Очень внушительная фигура мужчины. Разъяренного мужчины!» — подумала Сирена.
— Фрау Хольц! — загромыхал он.
Экономка торопливо вошла в зал с выражением испуга и изумления на лице.
— Принесите горячую воду в мои апартаменты. И обед. Калеб, — обратился он к мальчику, пронзительно взглянув на него, — следуй за мной! У меня к тебе есть поручение. С твоего позволения, Сирена, — сказал он, не обращая внимания на ее недоумение.
Она кивнула, и мальчик последовал за Риганом, даже не оглянувшись.
— Что… что случилось? Почему вы так выглядите, менеер? — спрашивал Калеб дрожащим голосом.
