После завтрака, убирая со стола, Сирена шепнула мальчику, улыбаясь:
— Калеб, я уже все обдумала. Сколько таблеток ты стащил?
— Думаю, достаточно, чтобы вся команда проспала несколько дней.
— Отлично. Мы добавим их в кофе и отнесем на палубу. Сейчас, когда море успокоилось и снова выглянуло солнце, пиратам захочется подышать свежим воздухом. После двух нелегких штормовых дней они с удовольствием выйдут на палубу, откликнувшись на наше предложение выпить там кофе. Ты уверен, что бригантины нет поблизости?
— Да. Ее уже три дня не видно. Но что будет после, сеньорита? Как мы справимся с управлением кораблем?
— Некоторое время будем дрейфовать и залечивать свои раны. Не беспокойся, не так уж сложно снова отыскать нужный курс.
Калеб скептически смотрел на девушку. Хотя сеньорита говорила все это уверенным тоном, но он заметил в ее зеленых глазах выражение страдания. Неужели она действительно верит, что можно залечить ее физические и душевные раны? Или она говорит с такой уверенностью только ради него? Как она объяснит всем людям то, что случилось на «Ране»? Как она поведет себя, когда всем станет известно, что над ней издевались? Сможет ли она перенести позор и презрение? И действительно ли она считает, что они вдвоем смогут привести корабль в порт?
Приход Блэкхарта отвлек мальчика от этих мыслей. Капитан сел за стол и потребовал еще кофе. Калеб налил ему большую кружку.
В тиши камбуза голос капитана был похож на рычание.
— Завтра ночью мы придем в порт. Мальчика я отпущу на берег, а ты останешься на борту и будешь жить в моей каюте. С этого момента команда оставит тебя в покое.
— Я должна стать твоей наложницей, не так ли? — холодно спросила Сирена, откидывая назад густые каштановые волосы.
— И к тому же очень привлекательной! — ответил Блэкхарт. Голос его звучал на удивление нежно. Хотя он и был грубым моряком, но все же сумел оценить красоту Сирены.
Капитан взглянул на ее тонкое, с безукоризненным овалом лицо. Интересно, какое ощущение он испытает, если ее полные чувственные губы ответят вдруг на его поцелуй? Эта сеньорита стройна и красива, как носовое украшение корабля: высокая, полная грудь и узкая талия. Но самое замечательное в ней — это ноги: стройные, смуглые, гладкие, сильные и на редкость длинные.
Сирене чуть плохо не стало от похоти, которую она увидела в глазах Блэкхарта, когда он оценивающе разглядывал ее. При этом он тяжело дышал, и вонь изо рта ощущалась даже на расстоянии. Звериный запах его тела был отвратителен. И, глядя на это чудовище, она подумала, что еще одного насилия над собой, еще одного надругательства над своим телом просто не выдержит.
— Заканчивай работу. Еду оставь на столе до обеда. Мальчик отведет тебя в мою каюту. Первый помощник проследит, чтобы тебя никто не трогал. Сейчас, когда шторм улегся, ребятам нечем заняться и они ищут развлечений.
Сирена смотрела на Блэкхарта, выходящего с камбуза, и ненависть клокотала в ней. «О Боже, только не это! Только не снова!» — подумала она и тут же вспомнила, что отказалась от Бога.
Видя выражение отчаяния на лице Калеба, она поспешила заговорить с ним:
— Не бойся, он со мной больше ничего не сделает. Давай-ка лучше еще раз обсудим наш план, малыш. Всыпь все снотворного в ведро с кофе и отнеси команде. Сейчас большинство находится на палубе; остальных, которых там нет, тоже позови наверх. Постарайся, чтобы они все выпили кофе. Можно добавить туда еще и рома, тогда наверняка никто не откажется.
— Да, можете положиться на меня, сеньорита. Я… мне лучше отвести вас в каюту капитана Блэкхарта. А потом я уберу здесь сам. Не надо, чтобы он разозлился.
Сирена, заранее предчувствуя весь ужас предстоящего ей очередного испытания, вздрогнула.
— Калеб, ты настоящий друг, самый лучший из всех, кто у меня был. Если хочешь, зови меня просто Сиреной. Мне будет приятно.
Лицо мальчика сразу сделалось грустным.
— Вы называете меня своим другом… а я должен отвести вас к капитану.
Она заколебалась на мгновение, увидев страдание в глазах мальчика.
— В жизни есть вещи гораздо хуже, чем насилие над телом. Со мной все будет в порядке, поверь мне. Одна мысль о том, что скоро мы будем свободны, придает мне силы. Когда-нибудь мы еще встретимся с ними, и тогда они запоют по-другому. Даю тебе слово, что так и будет! Наступит наш день, поверь мне!
