— Хочу быть твоей! Хочу быть твоей!
* * *
После всего случившегося они уснули в объятиях друг друга.
* * *
Едва забрезжил рассвет. Сирена проснулась. Легкий туман наполнял каюту, однако она знала, что через несколько часов солнце истребит эту пелену. Риган все еще спал. От его тела исходил жар, лицо горело в лихорадке, а губы запеклись.
Она взглянула на его раненую руку с повязкой, промокшей от крови, и глаза ее наполнились слезами.
— Милый, — прошептала Сирена, коснувшись губами его виска, — это я виновата!
Она с ужасом вспомнила, что клинок, ранивший ее мужа, был тем же самым, которым она убила Блэкхарта. Не удивительно, что рана Ригана оказалась нечистой!
Осторожно высвободившись из его объятий, она встала с постели и быстро оделась.
Выйдя на палубу, Сирена тревожно вглядывалась в линию горизонта, размытую туманом. Ожидая голландскую бригантину, она страстно молилась, чтобы у Калеба все получилось. Наконец она заметила черный парус, несшийся навстречу. Сердце замерло в неизвестности: кто захватил судно — ее люди или ван дер Риса?
Сирена вернулась к Ригану и положила ему на лоб мокрое полотенце. Она задумалась: сменить ему повязку или нет? Боясь причинить вред, она не решилась сделать это. Меняя полотенце, она мучительно думала о своих чувствах к этому человеку, своему мужу, и не могла определить эти чувства. Она знала лишь то, что он был ее врагом, которого она хотела убить. Когда изменилось ее решение? Может, когда Калеб пожелал ей удачи? О Боже! Разве могла она убить его? Она же его любит! Одновременно и враг, и любимый…
Послышался крик:
— Морская Сирена!
Она узнала хриплый голос Яна. Ура! Калебу удалось! В этот момент она решила, что предоставит Ригана заботам его команды на его собственном корабле.
Сирена и Калеб стояли у камбуза, когда бесчувственного ван дер Риса подняли на борт бригантины. Если он даже и проснулся, придя в себя, то она все равно не хотела его видеть, чувствуя себя слишком смущенной, чтобы предстать перед ним в свете дня.
Согласно ее приказу, Ян велел голландскому штурману немедленно направить судно в Батавию, если тот желает, чтобы его капитан выжил. Позже, когда бригантина была уже на недосягаемом расстоянии, Сирена вышла на палубу и направила фрегат к устью реки Смерти, в проход между двух конусов вулканов.
Передав штурвал Калебу, она отправилась в каюту, без сил упала на койку и лежала так, измученная противоречивыми чувствами: любовью, ненавистью и страхом за жизнь Ригана, — пока не заснула. И во сне она снова испытала страсть и радость от встречи с мужем.
* * *
Калеб осторожно потряс Сирену за плечо.
— Мы уже на месте. Если не будем терять времени, то успеем домой до рассвета.
Она протерла заспанные глаза.
— Должно быть, я спала очень долго? — озадаченно спросила она.
— Я попросил не будить тебя. Мы справились сами. Палубы вымыты, за ранеными присматривают. Прости меня, Сирена. Или я еще глуп, или так испугался, что плохо соображал, но мне вчера не удалось добраться до тебя раньше. Если бы я был попроворнее! — упрекал он себя. — Риган умрет?
— Он не умрет, братишка. Ему еще нужно отомстить, поэтому он постарается не умереть. Не расстраивайся! Когда мы под покровом темноты доберемся домой, он уже будет под материнской опекой фрау Хольц.
Произнося эти слова, полные уверенности и бравады, Сирена молила Бога, чтобы человек, которого она полюбила, выжил, чтобы потом снова обнять ее…
— Гретхен! — воскликнул дон Цезарь, не веря своим глазам. Его удивил не столько сам неожиданный визит дамы, сколько этот ранний час. Но тут же легкая понимающая улыбка заиграла на губах испанца: очевидно, сегодняшнюю ночь прекрасная блондинка провела в одиночестве — редкостное событие, всегда портившее ей настроение. Иначе она спала бы до полудня, восстанавливая силы после бурного ночного времяпрепровождения.
Все еще улыбаясь, он ласково промолвил:
— Позвольте мне заметить, дорогая, что вы очаровательны! — черные глаза дона Цезаря фамильярно оглядели ее фигуру. Он так давно не был с нею в постели, что намеревался это быстро исправить.
Поняв значение его взгляда, Гретхен принялась прихорашиваться и немного успокоилась; комплимент красивого мужчины был ей приятен.
