Примитивный блеф удался. Айзек и Элизабет нерешительно переглянулись, уже внутренне сдаваясь, и Кречетову оставалось только небрежно бросить:
– Если хотите, я отойду. Но это и в ваших интересах. Что-то мне не нравится бороться с воздушным противником.
Он, в самом деле, шагнул прочь, на ходу окликнув Кангара.
– Где-нибудь поблизости пещера есть?
– Пещера? – переспросил проводник, но тут же понял замысел начальника.
Сверху должно быть видно все, потому самый лучший способ избежать еще одного боя – спрятаться там, где над головой нависают какие-нибудь своды.
– Плохо помню, – признался Кангар. – Кажется, где-то были, но где?
– Ладно. Надо побыстрее грузить оружие и выступать. Если не пещера, то хоть узкое ущелье. Здесь мы как на ладони.
В принципе, до Барата было не столь далеко, но по горам – это не по равнине, тут вполне можно не успеть, да и имеют ли путешественники моральное право мчаться в город и тем самым подвергать его жителей возможному риску? Кто знает здешние нравы? Вдруг в жажде уничтожить свидетелей так называемые военные нанесут удар по ни в чем не повинным жителям?
Откровенно говоря, после случившегося полковник не удивился бы ни чему.
Самое плохое в любой игре то, что даже самые выверенные планы могут полететь к черту по одной единственной причине: противник отнюдь не всегда ведет себя так, как бы хотелось, предпринимает свои ходы, и они иногда никак не вписываются в заранее подготовленные расчеты.
В данном случае элементарно не хватило времени. По прикидкам Чейли, на монтаж убийственного материала, который мог бы послужить толчком к громкому процессу, требовалось минимум полчаса. Да еще после этого вступление в силу военного положения с перекрытием портала, полет с предшествующей подготовкой…
Звонок прозвучал от силы через десять минут, когда монтажеры еще выбирали соответствующие кадры. Что до геликоптеров, они даже не раскручивали винты, а тихо почивали в ангарах. Приказ генерала заставил искать рассеявшихся по многочисленным злачным местам техников, которые должны были проверить машины, заправить их горючим и боеприпасами, и летунов, без которых полет просто не мог состояться.
Роуз нанес упреждающий удар. Сенатор не стал ходить вокруг да около, просто продемонстрировал свои особые полномочия, тут же подтвержденные главным федеральным судьей на Зенграбе, мэром Порта-Прин и главой федеральной службы контроля.
Сразу после этого последовал приказ – за нападение на представителей особой группы при президенте Альянса начальник базы объявлялся арестованным в соответствии с выписанным тут же ордером прокурора, а всем военным было предписано оставаться в местах дислокации, или немедленно вернуться в них под страхом обвинения в вооруженном бунте.
Это было круто. Подобная статья действительно имелась в своде законов, однако когда она реально применялась в последний раз, сказать не мог никто. Зато каждый знал – наказание по ней было самым суровым из всех реально возможных.
Ну, не успел генерал объявить на планете чрезвычайное положение, после чего никакой сенатор уже просто не мог бы ничего предпринять! Не успел!
Зато такого богатого выбора начальник не имел за всю свою не столь короткую жизнь. Он мог законопослушно выполнить распоряжения представителя сената, и уже потом оправдываться, благо, многое легко списывалось на незнание, кое-что – на коварство аборигенов, а остальное – на защиту посланных в охранение каравана людей. При хорошем адвокате, начальник базы знал прецеденты, наказание могло ограничиться переводом, а то и обычным выговором. Главное – чтобы никто не сумел доказать связь между нападавшими и руководством базы, но тут уж приходилось всецело полагаться на Блистательного Джо. Судя по информации новоделов, в плену оказалось двое из его людей. Плохо, разумеется, только даже тюремные стены далеко не всегда являются защитой, а мертвые свидетелями быть не могут.
Можно было попытаться довести до конца начатое, выслав звено геликоптеров, и затем оправдываться отсутствием с ними связи. Тогда вина за исполнение приказа целиком окажется на летчиках. В первом случае генерал уже заявил – он не отдавал приказа на уничтожение, повелев сперва разобраться, тем более, после гибели геликоптера наказать пилотов было невозможно. Единственное – время вылета тщательно фиксировалось, и это теперь могли вставить ему в строку.
