«Вот для чего нужна репортёрша, Вот мой билет, только совсем в другую сторону», — мелькнуло в голове Твердохлебова, и он тут же, шепнул что-то, Лёшику на ухо.
Через десять минут Леха затолкал ободранную и жмурящеюся от света, Веронику.
— А что ты на это скажешь?
Джек поднял голову и его взгляду предстала, до смерти перепуганная Джонсон, которая сразу его узнала и тут же крикнула «Джек!» Потом рванулась в его сторону, но Мирон грубо схватил её за руку, и дёрнул так, что девушка упала на колени.
— Куда ты, козушка, разогналась?!, — проговорил Твердохлебов и за волосы потянул вверх поставил её на ноги.
Вероника стерпела всю ту боль, от которой казалось, что и скальп слезет, тотчас развернулась и с глубокой ненавистью к этому подонку — двумя руками, вонзила свой дорогущий педикюр, прямо ему в лицо, Как она думала, что терять теперь ей нечего, а позволить унижать себя, этому уроду, что поднял руку на женщину, да ещё и при Джеке — это было ниже её достоинства, Мирон громко закричал, и его лицо заточило множеством красных ручейков, а репортёр будто дикая кошка — сжимала так, что многие ногти ломались от такого напора.
Но отвести душу по полной не получилась, она не успела и глазом моргнуть, как сильный удар в голову, от Малыша, мгновенно отключил — и её тело отлетев на три метра, как большой кусок мяса, плюхнулось недалеко от Сильвера.
Мирон стонал, от заливающей глаза крови, обломки ногтей Вероники были у него по всему лицу.
— Сука я тебя, — шипел он от злости, и протирая глаза, двинулся в сторону лежащей репортёрши, но Степан крепко схватил его за руку, и одёрнул назад:
— Наш билет в счастливое будущее, или как ты там говорил?! Пускай пока живёт.
От гнева, Мирон, не находил себе места ходил взад-вперёд, не зная, что и придумать — психофизическая атака со стороны Вероники, завела его нервы до предела и мысли как те жучки, наскакивали друг на друга, не давая сосредоточиться.
— Так, этого в шляпе — теперь он нам не нужен, к окуням!, — сказал Твердохлебов, а сам глянул на Веронику, и подумал, что не избавиться ли, за разом, и от неё.
Как только, Миклован услышал о своих подопечных, он, довольный как слон после купания, вскочил с кресла, и потирая ладошки, начал насвистывать детскую песенку и тут же пританцовывал:
Спи Миклуша спи сынок
Повернись на левый бок
Глазки чубик и глаза
Золотые волоса….
— Ты, придурошный, вали на хрен, со своими свистами и гребаными танцами!, — со злости крикнул Мирон, и тотчас отпустил ему сильный подсрачник.
Тот что-то буркнул в ответ, запетушился, но сразу заулыбался и округлил глаза, потом три раза в ритм, отбил свистом, подпрыгнул вприсядку и защёлкал пальцами — затем с довольной физиономией, козлом, выпрыгал из помещения.
— Ну точно, придурошный!, — не находил себе места Мирон.
— А ты что, только узнал?!, — заливался Стёпа.
— Да, Стёпа, только узнал, а ты чего лыбися, бери этого и за мной?! Только сначала ту козу свяжи! Я ей потом, ух… ну и сука!
Малыш, быстро управился с Вероникой, потом схватил Джека за ногу и потащил через весь Панифекс, вслед за Мироном до «окуней», — там он его кинул перед решёткой, где Миклован, что-то возился с замком.
— Развяжи его! Всё равно не куда не денется, — буркнул Твердохлебов.
Малыш развязал Джека, и отошёл к дивану — стал с заду.
— Последнее слово, не хочешь сказать?
Сильвер встал с травы, и немного отряхнув штаны, поднял свой взгляд в сторону лихой компании:
— Мирон, ты вроде бы, и не дурак, а ведёшь себя будто маленький ребёнок.
Твердохлебов потянулся за дробовиком, но Степан одёрнул, и сказал, что это его последние слова, пускай говорит.
— Ты ещё не понял, что это твой конец?, — продолжал Джек.
— А что я должен был понять?!, — сильно нервничал Мирон, и думал только об плохом, ведь с самого начала всё пошло не так и дурное предчувствие не покидало его ни на минуту, с тех пор, когда он впервые ступил на Ариану.
— Планета заблокирована, Корабль под нашим контролем, а то что ты собираешься меня убить, тебе ничего не даст, Завтра сюда закинут полицейский спецназ, а те точно с тобой разговаривать не будут.
