— И что ты предлагаешь?
— Я тебе уже сказал, Сдавайся! И полет в первом классе на Марс, я тебе гарантирую.
— Да мне что здесь, как ты говоришь, что в Элизиуме, — сказал он с комом в горле, и мысли про Бубуинов и оставленного на произвол судьбы Удава, пленили его сознание, — Вы меня ещё попробуйте возьмите!, — и кивнул Малышу с намёком на Джека, — Поговорили и хватит, Миклуха, давай зови своих «окуней».
— Ты хотел сказать Стр.
— То, что я хотел сказать, сказал!!!, — громко закричал Твердохлебов перебивая Передириевича, и даже встал с дивана.
— А ты что стоишь, отрабатывай давай, всё им блядь, надо разжёвывать?!
Малыш трусцой подбежал до Джека, и сразу, начал толкать его за решётку.
— А я думал мы друзья, — сказал Сильвер, с большим чувством разочарования.
— Дружба дружбой, а деньги врозь! Мне кто платит, тот мой и друг.
— Как же ты, Гарри, изменился!
— Джек, давай заходи, и не заставляй меня применять силу.
Сильвер попятился назад и сильный толчок от Малыша, заставил сделать его, ещё, шаг назад за золотую решётку — лязгнул засов и Миклован с дурацкой улыбкой на всё лицо, быстро накинул замок, Джек с чувством, будто ему в рот напихали собачьего дерьма, подумал «Вот и друга только что потерял, а был ли он мене другом? Или просто так, вместе служили? А ведь он меня тогда», — горький осадок от этого предательства был огромен, и подумавши, что теперь он уже точно не даст, себя, Как, неожиданные щелчки и посвистывание со стороны Миклована, отвлекли его от мрачных мыслей, и даже развеселили.
Этот уже давно не молодой и чрезмерно полный человек, что-то там насвистывал, пощёлкивал и неуклюже пританцовывал, и вдобавок был наряжен словно рождественская ёлка в день тысячелетия.
— Ты что решил, меня до смерти, смехом довести?, — спросил Джек, и громко рассмеялся.
На что тот ничего не ответил, и как в ничем не бывало продолжал свой ритуал.
Тут с дверей Панифекса, которые вели во внутренний двор, послышался голос охранника:
— Миклован Передириевич, вам гонец, от Василия.
Но императору, было не до этого, он так увлёкся своим ритуалом, что не обратил на эти слова никакого внимания.
— Давай веди сюда! Своего гонца, — приказал Мирон.
Через минуту, в сопровождении охранника, во двор, вошёл мужчина крепкого телосложения, лет под сорок; вязаная шапка на голове, маленькие усики — и вообще что одежда, что он сам, были обычны и без ярко выраженных примет, Рядом с крестьянином крутился рыжий кобель.
— Давай сюда, своё послание.
— Батюшка Василий просил передать на словах, что если вы не отдадите ему демонов в течении часа, то он подпалит весь город.
— Что прямо так и сказал, что подпалит весь город?!, — издевался Мирон, ведь он чётко видел, как войско Василия напуганное «Голиафом», в панике разбежалось в разные стороны.
— Да! Так и сказал «Подпалю, а потом и камня на камне не оставлю».
— Можешь передать своему батюшке, что не пошёл бы твой батюшка на, — сказал Мирон и громко рассмеялся, а дружный смех беспардонной компании, только подтвердил его слова.
— Ваши батюшки с мамушками и все, вы уже у меня в печёнках сидите, — дал волю чувствам Твердохлебов, и полностью забил не все этикеты и порядки; ведь прятаться и тихариться больше смысла не было, а та протонная винтовка — даже две, потому что, при необходимости Леха смог бы стрелять с обоих рук, могли навести не меньший переполох чем «Голиаф», и разгромить не одно такое войско.
— И чего это ты, — тут он подумал, что посыльный ни при чём, и не стоит обижать человека, — с бродячей собакой по императорским палатам ходишь, привязал что ли бы, возле входа?!
— Собака не моя.
— Ух, как я не люблю бродячих собак!, — пробурчал Гарри и направился в сторону Шарика.
— Слышь, Малыш, брось эту дворнягу, тоже к «окуням», — крикнул ему в след Мирон.
Гарри быстрым шагом подошёл к Шарику, тот стоял как вкопанный, Потом эта чёрная, здоровенная детина, схватила рыжего за хвост и потянула, что есть мочи, но бобс как стоял, так и остался стоять на своём месте; Малыш ещё сильней напрягся и со всей силы, накрутив хвост на руку, дёрнул в свою сторону, при этом изобразил такую гримасу будто собирается поднять целую тонну.
