— Мамочка! — раздалось с противоположного берега.
Вздрогнула Любовь, будто ударили!
— Светонька!
Дочка возвращалась домой с подарками и известием — свадьба скоро. Да на беду встретила другого. Пьяного водителя грузовика. Вот и обвенчалась со смертью.
— Мамочка! — зов повторился. — Иди ко мне.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась Любовь.
— А я? — рядом с болезнью не весть, откуда появилась Лариса, — не уходи.
— Я тебя столько лет жду, — Света почти плакала.
— Ты мне нужна, — уверенно заявила Лариса.
— Не ссорьтесь, доченьки…
— Любонька, милая, — рядом со Светой возникла мужская фигура. Муж. Дмитрий. Митя. Митенька.
…Любила его до беспамятства. Ревновала до безумия. Он, кобелина чертов, первые годы гулял, как нанятый. Потом в науку ударился, профессором стал. Изводил и себя, и ее: то раздельное питание, то голодание, то лыжи, то музеи. Сил невпроворот, вот и тратил, на что ни попадя. А уж что в постели вытворял! И так до старости. Впрочем, не дожил Митя до старости. В силе ушел, от горя. Все о Свете плакал, о младшенькой…
— Бабушка! Останься! — Татка возникла рядом с Ларой, и, как обычно, не просила. Требовала! Еще бы! Главный человек на свете. Козырный туз в крапленой колоде, всех переиграет! — Дедушка, ты не прав! Пусть бабушка со мной еще побудет. И с Дмитриком.
Единоличница! Отберешь у такой! Как же!
— Не вмешивайся! — попросила Любовь, — Хоть ты меня не мучай.
— Люба!
Не равны силы у мира светлого забвения и реалий. Рядом с дочкой и мужем встали отец и мать!
— Любочка. Пора домой, — давний, из детства, зов полоснул сердце тоской.
— Иду, только я…
— Ты боишься? — догадалась мама. — Да?
— Да, мамуля, боюсь!
— Не бойся. Я с тобой, — успокоил отец.
— Вечно, ты, Любка, трусить. Вечно копаешься. Давай скорее сюда! — Иринка, сестра, приветливо замахала руками.
— Здесь хорошо! — голос мамы лился песней. — Здесь мы снова все вместе. Как раньше.
— Мы последнее время только о тебе и говорим. Заждались совсем, — сказал папа.
— Сейчас бабушка подойдет и дедушка, — Иринка рассмеялась. — Вот они обрадуются.
— Я торт испекла, твой любимый, с клубникой….
— Любонька, я по тебе соскучился!
— Любка! Ну, давай. А-то я торт сама съем…
— Мама, не делай этого!
— Ба — буш — ка! Бабуля! Я одна останусь. Мне страшно… — Тата расплакалась.
Любовь отрицательно покачала головой:
— Не одна. Мир вокруг.
Тут же заглушая родные голоса, грянуло:
— Свидание закончено! — объявила Душа голосом тюремного вертухая.
Лучик-река смыкал берега. Хор голосов на противоположном берегу стал громче, лица увиделись отчетливее. Бело-огненная гладь соединяла с ушедшими. Или пока еще разделяла?
— Я пойду к ним, — прошептала Любовь.
— Сейчас я тебя туда отправлю, — злорадно хмыкнула болезнь и отвела для удара штык.
— Я — женщина свободного племени. Я сама себе хозяйка. Нечего тут командовать! — за секунду до рождения новой боли Любовь сделала шаг вперед…и умерла.
Отправив Любовь Андреевну в мир иной, лучик потянулся восвояси. К истокам. Но пока хоть частичка света озаряла угасающее сознание умершей волшебницы, вопль отчаяния рвался вслед: «Бабушка!» Это осиротевший внучкин Дар прощался с Даром своей любимой наставницы.
