Письма с того света - страница 29

— Человек не должен работать только по обязанности. И мало толку, если он будет работать из-за денег. А вот будь на моем месте другой полицейский, он, наверное бы, поверил вам. Разве не так? Вы бы сумели его провести. А меня провести нельзя. Почему? Потому что я работаю ревностно. Разве я работаю в полиции из-за денег? О нет! Любой человек на любой работе, если у него нет влюбленности в свое дело, всегда прищемит свой хвост. Такому грош цена. Нужны ли деньги? Нужны, конечно. Но любовь к долгу — это другое. Если меня позвали ловить вора, то считайте, что он погиб. Я его извлеку даже из мышиной норки. Почему? Потому что в человеке должен быть дух любителя… Да, где мы еще не искали?

Время от времени кто-нибудь из нас не выдерживал:

— Ну, разве сюда может войти вор?

— Хм! Из каких только щелей я не извлекал воров! — отвечал полицейский, загадочно усмехаясь. — Вот другой на моем месте сказал бы: «А ну его к шуту!» — и ушел бы. И вроде бы верно: кто-то там спрятал вора, а ты мучайся, ищи его… Но я не такой!

— Господин полицейский, братец наш. Умоляем вас. Ведь, ей-богу, зря ищете. Жалко ваших трудов. Мы ошиблись, заявив, что был вор. Лучше бы не заявляли.

— Нет, очень хорошо сделали, что заявили. Вы почему-то думаете, что его нет, а он есть. Эти воры выскакивают перед человеком в самый нежданный момент. Я поймаю вора. Как же может быть так, чтобы был дом, а вора в нем не было? Этого не может быть. А это чьи следы? Подойдите-ка все сюда. Сличим ноги. Я вам говорю, что нет места, где бы не было вора. А человек должен работать с душой. В нашем деле нет мелочей… Верхний этаж мы, кажется, еще не осматривали?

И вот так, рассуждая и объясняя, полицейский не оставил необследованной ни одной щелки в доме. На уборку и приведение вещей в порядок теперь не хватило бы и целого месяца. Остался неосмотренным лишь мезонин. Там, в большой комнате, спал дядюшка паша. Впереди полицейский, сзади мы — все стали подниматься по лестнице. Вдруг послышался голос дядюшки. Он видел во сне военные действия и проснулся от поднятого нами шума. В ночной, до колен, рубашке, поверх которой был накинут фланелевый халат, он предстал перед нами на площадке лестницы. В руках у него была обнаженная сабля. С криком: «Вторая батарея! Цель… Высота… Три заряда!.. Огонь!» — он бросился на нас.

Полицейский, влюбленный в свое дело, птичкой пролетел над нашими головами, перепрыгнул сразу восемь ступеней и лишь таким образом спас себя от сабли дядюшки. Мы тоже ринулись вслед за ним. Все выбежали из дома. Дядюшка паша вообразил, что мы — армия противника, окружившая его батарею.

Полицейского-любителя потом нам удалось уверить, что в доме вора не было. Но дядюшка паша с той самой ночи уже никак не мог поверить в то, что мы не враги его. Ибо боевой дух дядюшки был раздавлен ревностностью служителя полиции.

Дом на границе

Это случилось на второй день после нашего переезда в новый дом. Справа от нас живет сосед. Его дом выходит прямо на улицу. Сей довольно пожилой человек сказал мне, выглянув в окно:

— Лучше бы вы не снимали этот дом.

Я сердито посмотрел на него:

— Как мне известно, когда человек вселяется в новый дом, обычно приходят к нему с поздравлениями и говорят: «С новосельем вас!» Что значит «лучше бы вам не переезжать в этот дом»? Разве можно говорить такое соседям?

— Мое дело предупредить, — хладнокровно заметил сосед. — В этот дом часто захаживают воры, вот я и сказал.

— В этот дом заходят воры, а в другие нет, что ли?

Я разнервничался. Захотелось покурить, и я зашел в бакалейную лавку, что находится на углу.

— Какие же есть бестактные люди! — пожаловался я бакалейщику.

— А что случилось? — спросил он.

— Да вот рядом с нами живет какой-то впавший в детство старик. Я проходил мимо его дома, и вдруг он говорит мне: «В ваш дом захаживают воры. Лучше бы вы не переезжали сюда».

— Он сказал правду, — заметил бакалейщик. — В самом деле, лучше бы вы не переезжали в этот дом. Туда действительно заглядывают воры.

Не проронив ни слова, я ушел.

Настроение у меня было испорчено на весь день. Вечером к нам пришли посидеть соседи, живущие слева от нас. В полночь, собираясь уже уходить, сосед между прочим сказал: