15 августа пополудни в Кракове состоялось совместное заседание представителей Комиссии конфедерированных партий, Центрального национального комитета, польских депутатов общеимперского и краевого парламентов, на котором решались проблемы объединения усилий всех польских политических партий Галиции и ППС, а также создания польского добровольческого корпуса. Образованная на совещании согласительная комиссия организовала серию консультаций планируемых участников соглашения для снятия разногласий. В тот же день состоялось секретное совещание представителей краковских консерваторов и Комиссии конфедерированных партий, в ходе которых последние согласились отказаться от концепции Национального правительства, ликвидировать Польскую военную казну и Комиссию конфедерированных партий, а также ограничить деятельность создаваемого политического органа исключительно территорией Галиции. Взамен консерваторы согласились сотрудничать с Пилсудским.
На следующий день, поздним воскресным вечером 16 августа, в краковской ратуше состоялось повторное заседание участников переговоров, завершившееся созданием Главного национального комитета (ГНК) как высшей инстанции в сфере политической, военной и финансовой организации польского ландштурма. Председателем ГНК, состоявшего из 40 представителей политических группировок галицийских поляков, был избран Лео. Комитет был разделен на две секции – восточную во Львове и западную в Кракове. Общие вопросы находились в ведении исполнительного комитета, возглавленного тем же Лео. В его состав вошли также члены президиумов обеих секций: председатели в ранге вице-председателей (консерваторы Тадеуш Ценьский от Львова и Владислав Леопольд Яворский от Кракова), руководители военного, организационного и финансового департаментов, генеральные секретари. В связи с созданием ГНК Комиссия конфедерированных партий приняла 17 августа решение о самороспуске. Таким образом, с политической сцены ушел орган, в котором мнение Пилсудского было определяющим, и появился руководящий центр, в котором откровенно доминировали его вчерашние оппоненты.
Исходя из полученного от австрийцев согласия на формирование добровольческого корпуса, ГНК принял решение организовать два легиона, по одному в Восточной и Западной Галиции. Их основу должны были составить стрелковые союзы и стрелковые дружины. Польский характер корпуса планировалось обеспечить путем назначения на все командные должности австрийских офицеров польской национальности, введения особой формы одежды и польских знамен. Планировалось вооружение легионов по нормам, предусмотренным для армейских частей, в том числе артиллерией и пулеметами. В результате бойцы легионов автоматически приобретали статус комбатантов (это было очень важно сделать, потому что русские войска, в полном соответствии с признанными европейскими государствами нормами ведения войны, расстреливали попавших в их руки на поле боя бойцов Пилсудского, как это случилось 13 августа с пятью стрелками, захваченными в окрестностях Кельце). О создании Главного национального комитета и принятых им решениях в военной области Лео проинформировал подполковника Новака, а тот, в свою очередь, венское начальство.
Пока происходили все эти, имевшие для Пилсудского серьезные последствия, события, он находился со своими стрелками на территории Царства Польского. 15 августа он реорганизовал находившиеся под его командованием стрелковые отряды в 1-й пехотный полк. Это был демонстративный шаг с целью показать бойцам, что все идет по плану, что потом будут создаваться другие полки. Но реального значения он не имел, потому что судьба Пилсудского и стрелков была полностью в руках австрийцев. Консультации с людьми из ближайшего окружения относительно австрийского ультиматума не смогли подсказать Пилсудскому какого-либо выхода из критической ситуации. У него не было ни одного серьезного контраргумента, способного заставить австрийцев изменить свою позицию. Обещанного Пилсудским восстания не случилось, а это был единственный аргумент, способный обеспечить ему самостоятельный статус. Конечно, его люди снабжали австрийцев разведывательной информацией и даже осуществляли диверсии, создавая некоторые затруднения для русской армии в Царстве Польском. Но этого было недостаточно для того, чтобы с ним считались как с самостоятельной силой, способной повлиять на исход войны.
