Пилсудский - страница 59

в сложившемся треугольнике. В начале 1909 года он писал Александре: «Я с самого начала стремился, чтобы все решения принимались совместно, как результат воли трех заинтересованных сторон, результат часто очень сложных чувств и мыслей, но результат, единственно возможный в этих отношениях. Моя и твоя воля в этом отношении ясна и однозначна, воля третьей стороны до сих пор боролась, цепляясь за все, лишь бы не допустить ясного и однозначного результата. В этом случае я должен учитывать худшее в таких случаях положение женщины, чем мужчины, и мечтаю о том, чтобы мы вместе с тобой могли вынести тяготы переходного времени, которое, я тоже согласен, длится очень долго... но я не могу изменить моего принципиального поведения, достижения соглашения относительно совместной нормализации существующих отношений. Другой путь ведет, по моему мнению, к излишне тяжелым формам перехода, накладывающим тяжелый отпечаток и на дальнейшую не только мою жизнь, он недопустим»[66].

Следующий «экс» Пилсудский запланировал в Литве. В качестве объекта был выбран курьерский поезд, в котором обычно перевозили деньги в Петербург, а местом нападения – станция Безданы в 25 километрах от Вильно (сейчас на территории Белоруссии). Пилсудский решил принять непосредственное участие в операции. Трудно сказать, чем он в данном случае руководствовался. Многие биографы, исходя из содержания его упоминавшегося выше прощального письма[67], считают, что он желал пресечь разговоры о том, что он отправляет боевиков на смерть, а сам предпочитает пребывать в безопасности. Несомненно, это утверждение имеет полное право на существование, но вряд ли его можно считать исчерпывающим. Следует помнить, что это была последняя крупная операция, после которой Пилсудский основные усилия посвятил реализации своей новой задумки. Не исключено, что он просто пожелал проверить себя в реальном деле, а может, хотел быть уверенным в том, что операция, с которой он связывал немалые надежды, проведена в полном соответствии с планом. Но в любом случае это было смелое решение, все последующие годы работавшее на его авторитет среди соратников и на легенду в обществе.

Между принятием решения о нападении на почтовый поезд и его осуществлением прошел почти год. Первоначально Пилсудский планировал провести операцию весной 1908 года, но в партийной кассе не оказалось для этого достаточных средств. С целью их получения было решено продать часть оружия, находившегося на партийных складах в Вене и Берлине, а также осуществить один небольшой «экс» в окрестностях Калиша, который, правда, не удался. Наконец в конце августа 1908 года появились деньги, и началась непосредственная подготовка к проведению налета на поезд.

Базой операции стало Вильно. Сюда уже в феврале из Варшавы перебрался Александр Пристор, один из разработчиков плана операции, уроженец этих краев. Пилсудский бывал в городе наездами, регулярно курсируя между Галицией, Варшавой и Вильно. Операция была назначена на субботний вечер 19 сентября 1908 года. В ней должны были участвовать 19 боевиков, разделенных на три группы. Первой, в составе шести человек под командованием Томаша Арцишевского, надлежало бросить бомбу под почтовый вагон курьерского поезда Варшава – Петербург и нейтрализовать охранявших деньги солдат. Второй группе из четырех человек во главе с Пилсудским предстояло ворваться в вагон и взять деньги. В задачу восьми боевиков, руководимых оправившимся после взрыва 1906 года Славеком, входили овладение станцией, нарушение связи, блокировка семафоров и нейтрализация станционных служащих и пассажиров. Еще один боевик должен был доставить на бричке на место операции взрывное устройство и оружие, а затем увезти деньги.

Во все детали операции были посвящены только несколько человек, остальные должны были узнать о своих задачах в последний момент. Сам Пилсудский позже признавал, что ситуацию в группе несколько осложняло то, что не было однозначного решения о поручении руководства операцией именно ему. Поэтому он, например, не хотел указывать, кто из участников какую будет исполнять роль. Пилсудский ожидал, что боевики сами назначат его руководителем, но они этого не делали, видимо, не до конца доверяя человеку, впервые пошедшему на столь рискованное и опасное дело.