Сам спортом не занимался, но любил смотреть соревнования, особенно футбольные матчи. Сохранились свидетельства того, как он горячо переживал не только за профессиональные команды Кракова, но и за любительские игры полковых команд.
Пилсудский активно занимался благотворительностью. Положенное ему почетное пожизненное содержание в размере около тысячи злотых (новых, твердых, после финансовой реформы 1924 года) в основном тратил на пожертвования Виленскому университету имени Стефана Батория, созданному его декретом в 1919 году и избравшему его своим почетным доктором, солдатским вдовам и сиротским приютам, военным инвалидам, школам и т. д.[197] На это же шли 300 долларов, ежемесячно получаемые им от Комитета национальной обороны из США. Уходя с государственной службы, маршал решил жить собственным литературным трудом и публичными лекциями. Эта деятельность приносила ему около 400 злотых в месяц, что соответствовало жалованью капитана. Летом 1923 года американская Полония организовала комитет имени Пилсудского, который стал высылать ему ежемесячно определенную сумму, предназначенную лишь на личные нужды. Адресат, однако, с таким условием не согласился, заявив, что в состоянии прокормить свою семью и что полученные деньги будет тратить на помощь убыточным издательствам и дорогостоящие разъезды.
Помогал Пилсудский нуждающимся и позже, уже будучи диктатором. Так, осенью 1928 года он потребовал от редакции «Экспресса поранного» 8 тысяч злотых в качестве гонорара за эксклюзивное интервью и передал их затем семье, переживавшей серьезные материальные трудности.
Выбранный им образ жизни требовал постоянных разъездов по стране, обычно на поезде, в том числе и вторым классом, в компании обычных обывателей. Бывало и так, что обратный билет в Варшаву ему покупали почитатели. Довольно часто он встречался со своими соратниками, причем его старые коллеги по ППС (кроме Валерия Славека) явно отошли на второй план. Встречи политического характера происходили или у него на вилле, или в Варшаве, на квартире у Свитальского. Кроме того, во время кратковременных наездов в столицу он останавливался или у Суйковских, у которых в свое время снимала квартиру Александра, или у генерала Яна Кшеменьского, которого знал со времен легиона. Много ездил по стране с лекциями и докладами.
С 1924 года его любимым местом летнего отдыха стали Друскеники (ныне Друскининкай), небольшое курортное местечко (даже в 1931 году там насчитывалось всего 2 098 жителей), расположенное тогда у самой литовской границы. В первый раз семья остановилась в доме без электричества, где на всех была одна керосиновая лампа. Здесь Пилсудский работал над «1920 годом», много гулял, встречался со знакомыми.
С переездом в свой дом появилась проблема охраны маршала и его семьи. Ни до, ни после 1926 года он терпеть не мог, чтобы рядом с ним находились телохранители. В Сулеювеке были отмечены случаи, когда в сад забирались какие-то неизвестные люди. Возникло подозрение, что это были что-то замышлявшие коммунисты. Свой вклад в нагнетание страха внесла и разведка, якобы установившая, что советские спецслужбы готовят покушение на Пилсудского. Начали на ночь запирать двери и ставни, а расквартированный в близлежащем Рембертове 7-й уланский полк организовал постоянную охрану виллы. Ответственность за ее безопасность была возложена на бывшего легионера, заместителя командира полка Казимежа Стамировского. Полк и Стамировский сыграют важную роль в осуществлении государственного переворота в 1926 году.
Рядом с Пилсудским в трудном для него 1923-м были люди еще достаточно молодые, энергичные, честолюбивые, познавшие вкус власти. В разное время они связали свою судьбу с комендантом, бригадиром, маршалом, всегда были его верными соратниками, вместе с ним достигли цели своей борьбы, добыли для Польши независимость. И вот теперь пришедшие на готовое политиканы игнорируют их вклад в борьбу за польское государство, предлагают отойти на второй план, унижают их вождя. Они видят, что польское политическое поле уже занято другими и для них на нем нет места. Полная неудача созданной некоторыми из них партии «Национально-государственная уния» на выборах 1922 года утвердила их в убеждении, что им никогда не удастся завоевать не то что доминирующей позиции в политической системе, но и просто закрепиться в ней. Оставалось только одна возможность – вернуть к власти своего вождя и править от его имени. Тем более что они прекрасно знали, что маршала интересуют только внешняя политика и армия. И для полного контроля за другими сферами государственной жизни ему потребуются они, верные и точные исполнители всех его планов. Существование подобных настроений в лагере пилсудчиков не было тайной для их противников, они внимательно отслеживали их действия, в каждом их шаге стремились увидеть второе дно – в какой степени они служат делу возвращения Пилсудского на политический олимп.
