— Они вам что-нибудь сказали?
— Они сказали, что возле Штейнера нож нашли, на нем отпечатки, а кому они принадлежат, милиции хорошо известно. Теперь осталось этих ребят найти, и дело закрыто. «Но большое вам спасибо за сотрудничество!» — сказал мне их главный, который из Новосибирска приехал… Весело сказал… Даже пошутил, что мне за эти показания медаль выдадут. Ну, я не в обиде.
Елена помолчала немного. Откровенно говоря, она была удивлена и разочарована. Показания Суботихи, действительно, выглядели нелепо. В любом случае, они уводили всю эту историю куда-то вбок.
— А что вы сами об этом думаете? — спросила она у старухи.
— Что думаю? Что мне это приснилось, — призналась старуха. — Какие еще тут могут быть объяснения?
— Ведь там была его мать! — словно оправдываясь перед собой, сказала Елена. — Это она нашла тело. Она ведь не могла перепутать!
— Да не только мать. Там многие были. Участковый тот же, он его с детства знал. Долгушина, Антипов…
— То есть убит был именно Штейнер. М-да… Может, близнец?
Суботиха засмеялась.
— Это ты, подруга, мексиканских сериалов насмотрелась! Только там вдруг ни с того ни с сего близнецы объявляются. У нас я про такое что-то не слышала!
— А может, просто похожий на Штейнера человек стоял за кустами?
— Я не сумасшедшая! — твердо сказала Суботиха. Было видно, что она обиделась. — Точнее, может, и сумасшедшая, но по-крупному! Либо мне это все целиком привиделось, либо это молодой Штейнер стоял за кустами.
Они снова помолчали. Где-то вдалеке заиграла музыка, раздался лай собаки. Мимо проехала машина. Елена тревожно глянула в окно: на месте ли нанятый ею частник. Тот послушно стоял у забора.
Теперь ей не было страшно. Почему-то она ожидала других откровений — по-настоящему опасных. Ей думалось, что женщина, к которой ходил Михайлов в ночь, едва не ставшую последней в его жизни, расскажет что-то такое, что расставит все точки над «i» в этой истории. Но она услышала то, что, кроме нее, одиннадцать лет назад услышал целый наряд милиции. И ее реакция была почти такой же, как у тех новосибирских милиционеров: не очень верилось в историю пьющей Суботихи. Было только одно «но»… Только одно…
— Зачем же к вам приходил Михайлов? — спросила Елена у старухи. — Что его интересовало? Ведь он и так знал ваши показания.
— Да, знал, но попросил повторить их слово в слово. Вот и все.
— О чем-нибудь еще спрашивал?
— Нет.
— Ну, какие-нибудь его вопросы вы можете вспомнить? У вас ведь такая замечательная память.
— Да, не жалуюсь, — гордо согласилась старуха. — И водка, между прочим, способствует! Пока не пила, все забывала. А сейчас такая ясность в мозгах, я тебе передать не могу!
— Ну так что он спрашивал?
— Он уточнил кое-что… Спросил: допрашивали ли тогда Антипова, какие он дал показания и говорила ли я с ним о том, что увидела?
— И что вы ответили?
— Что не помню. Да и как это возможно помнить — одиннадцать лет спустя?!
— Ваши разговоры с Антиповым — это ладно, это могло его интересовать. Но зачем он спрашивал про показания Антипова? Они же должны быть в деле?
— А, кстати, ты права! Он по этому поводу высказался. Я так же, как ты, посоветовала: «Посмотри в деле», а он так странно ответил: «Листы с антиповскими показаниями из дела вынуты! Там есть начало и есть конец. А самих показаний нет». Ну, бардак у нас в стране, что тут удивляться!
— Антиповские показания украдены? — удивленно переспросила Елена. — А что же там могло быть? Если вы действительно видели живого Штейнера и он действительно зашел в дом к Антипову, то Антипов должен был рассказать про этот визит! Но тогда от ваших показаний не отмахнулись бы! А может, он тоже, как и вы, просто увидел что-то, что потом показалось милиционерам невероятным?
— Не знаю… А, еще вспомнила: Михайлов интересовался выстрелом.
— Каким выстрелом?!
— Старая Долгушина утверждала тогда, что слышала выстрел. Но это было совсем рано — в районе четырех. Мол, она тогда от этого выстрела проснулась. Михайлов меня сегодня спросил: слышала ли я этот выстрел? Может, я тоже от него проснулась? Я сказала: нет. Я проснулась гораздо позже и никакого выстрела не слышала!
