Слуги внесли блюда огромной величины. Угощенье — жареные барашки на вертеле — подавались особо. С них ещё стекали струйки жира прямо на ковёр, на котором, впрочем, отложились следы многих пиров.
Князь Дмитрий, улучив свободную минуту, спросил шамхала про руины, встреченные по дороге на Тарки.
— Да-да, там был древний город, огромный город, главный город, — заулыбался шамхал, польщённый вниманием к достопримечательностям его владений. — Я велю мулле, знатоку наших достопамятностей, показать и рассказать тебе всё. Город этот именовался Семендер, что у персов означало «Войди в эту дверь».
Шамхал был предупредителен и внимателен. После молитвы он подвёл к Кантемиру учёного муллу, хорошо владевшего турецким. И на следующий день в сопровождении небольшого отряда драгун они отправились к руинами, причём мулла Ибрахим восседал на верблюде.
— Духовному лицу не подобает ездить на лошади, ибо лошадь — животное мирское, — пояснил он.
Князь пожал плечами: ему прежде не доводилось слышать такое. Сколько он знал, конь почитался на Востоке более всех остальных тягловых животных.
Вскоре они достигли мёртвого города. Мулла был весьма сведущ в истории.
— Да, город этот назывался Семендер, и был он одним из тех ворот, которые вели на юг. А владели им хазары — народ предприимчивый и воинственный. Много веков назад их власть распространялась на все эти земли. А столица их была в тех местах, где вы, русские, основали город именем Астрахань.
Князь Дмитрий читывал у историков древности про хазарское царство, каганат. И что было удивительно, эти тюркские племена исповедовали иудейскую веру. Их молитвенные дома напоминали те синагоги, которые ему доводилось видеть и в Константинополе, и в Яссах, и в других городах, где были еврейские кварталы. Между тем каганат одно время распростёр свою власть на все причерноморские[91] и большую часть прикаспийских земель.
— Это был богатый и изобильный город, — продолжал свой рассказ мулла. — Хазары развели тут сады и виноградники, рассылали торговые караваны с изделиями своих ремесленников во все концы...
Неожиданно мулла замолк и испытующе глянул на князя. У него были буравящие чёрные глаза и остроконечная седая бородка, смешно подрагивавшая, когда он держал речь.
— Ты, несомненно, человек высокой учёности, совсем непростой человек, — произнёс он. — Твоя речь говорит мне об этом. Я даже полагаю, что тебе известны сочинения арабских историков древности — Мукадасси, ал-Балхи[92] и других, писавших о хазарах.
— Кое-что известно, — уклончиво отвечал князь Дмитрий.
— Стало быть, ты читаешь по-арабски, — не спрашивая, но уже утверждая, сказал мулла. На его лице застыла довольная усмешка.
— Ты проницателен, мулла Ибрахим, это делает тебе честь, — заметил Кантемир. — Да, я читаю по-арабски и на фарси тоже. Но один человек, как бы он учен ни был, не может объять умом весь мир и все его достопамятности. Мне не приходилось прежде бывать в этих местах, более того, я сожалею, что плохо подготовился к этому походу и не порылся у древних авторов. Иначе я бы наверняка знал про Семендер, у развалин которого мы стоим. История же хазарского каганта известна мне в общих чертах, ибо, как ты знаешь, это было великое государство.
— Неожиданно возвысившееся и так же неожиданно сгибнувшее, — сказал мулла.
— Такова судьба всех великих империй, — князь задумчиво вертел в руках большой черепок, поднятый им с квадратного камня. Он было вздрогнул, когда из-под него коричневой стрелкой вылетела ящерица и свалилась вниз. — Ведь всякая империя слеплена из кусков, притом чаще всего разноплеменных. Рано или поздно, но удары изнутри или извне разрушают это лоскутное тело. И оно распадается. Ты станешь свидетелем, как распадётся Персия. Быть может, не вся, однако от неё отвалятся большие куски...
— Их отвалят, — живо подхватил мулла. — В том числе вы, русские... Но ты ведь не русский, я не обманываюсь. Какому богу ты молишься?
Кантемир усмехнулся.
— Ты прав, мулла Ибрахим, — наступил час молитвы. Давай повернём свои лица в сторону Мекки, опустимся на колени и возблагодарим Аллаха за всё сущее.
