Петр Великий - страница 31

Однако имелись все еще и другие карты, которые можно было бы использовать против Петра. Крымские татары, даже турки, могли выступить против него. Прежде всего другая группа казаков, запорожцы, из низовьев Днепра, сосредоточенные в своей речной цитадели Сечь, могли бы быть подняты на восстание против российского правления. Их гетман, Гордиенко, требовал в начале 1709 года, чтобы российские форты на его территории были разрушены и оттуда выслали всех русских и украинских помещиков. Неизбежный отказ вел к серьезному восстанию; и Гордиенко, хотя его имя не очень часто встречается в работах историков, показал себя фактически более опасным противником для царя, чем Мазепа. В апреле Карл клялся не заключать никакого мира с Петром, пока не будет получена независимость Украины с запорожцами: теперь он занимался не просто восстановлением своих собственных утерянных территорий, но отчасти и расчленением России. Все же восстание запорожцев также было разбито. В Сечи имелась оппозиция Гордиенко, которая привела к его замене конкурирующим лидером Сорочинским. В мае 1709 года русскими был нанесен решающий удар, когда Меншиков послал два полка, чтобы захватить и уничтожить Сечь. Она была разрушена даже еще более безжалостно, чем Батурин. Еще раз энергия и решимость подтвердили власть Петра в южной российской степи, такой живой и такой неуправляемой.

Кризис войны, самое большое и наиболее драматическое событие в царствовании Петра, был теперь под контролем. Ослабленная ужасной зимой 1708–1709 годов, самой тяжелой на памяти жителей, и партизанской тактикой, проводимой русскими уже более искусно, шведская армия в апреле 1709 года приступила к осаде Полтавы. Там произошло сражение, которое решило исход Великой Северной Войны.

Перед битвой положение шведов, хотя и очень трудное, было все еще далеко не безнадежным. Хотя они понесли тяжелые потери во время проведения кампании 1708–1709 годов, российские потери, и в абсолютном значении, и пропорционально вовлеченным в борьбу силам, были еще более тяжелыми (хотя, конечно, более легко восполнимыми). Почти в канун сражения Петр выказал желание обсудить возможные условия мира, хотя никогда не отказывался от своего любимого С.-Петербурга. Шведы были все еще достаточно уверены в своем качественном превосходстве, и атаковали на рассвете 8 июля армию, вдвое превосходящую их собственную, засевшую в укрепленных позициях и с большим превосходством в артиллерии. В течение нескольких часов они были полностью разбиты. Через день-два большая часть уцелевшей армии капитулировала в Переволочне на левом берегу Днепра. Карл XII, с Мазепой и Гордиенко, бежал через реку и нашел убежище на оттоманской территории в Бендерах в Молдавии.

Петр сыграл активную роль в сражении (так же, как он сделал это и у Лесной). Одна пуля прошила его шляпу, а другая попала в его седло. После того как сражение было закончено, он стал учтивым и дружелюбным, чествуя старших шведских офицеров, маршала Раншельда и других, ставших его пленниками. Он мог позволить себе быть таким, понимая значимость того, что было достигнуто. «Полтава, — писал он, — была выдающейся и неожиданной победой», в которой «целая армия Фаэтона получила по заслугам». Теперь нужно было подсчитывать ущерб от войны.

Петр хорошо понимал важность своей победы и, насколько мог, усиливал впечатление, которое она произвела как в пределах России, так и за границей. В декабре 1709 г. она праздновалась в Москве с большим церемониальным триумфом, как он любил это делать. Захваченных шведских офицеров и должностных лиц водили напоказ по улицам, демонстрация пленных сопровождалась захватывающим фейерверком и подключала общественное мнение к его триумфу. Прекрасная юбилейная медаль была заказана в мастерской Филиппа Генриха Мюллера из Нюрнберга, величайшего мастера этого искусства. Царь имел вполне достаточное оправдание за привлечение внимания к тому, чего он достиг, ибо Полтава изменила положение преобразованной России на нескольких различных уровнях.