— Сами?
— Да. Теперь ты займешь его место. Ты все понял?
— Да, мой господин.
— И еще — отрежь ему ухо и принеси мне.
Рустам кивнул, судорожно сглатывая слюну.
— Проследи пусть меня не трогают до завтрашнего дня… и еще…
— Да, дорогой?
— Положи руку на стол.
Рустам подчинился, но когда увидел, как Ахмед достал нож из ящика стола — побледнел как полотно.
Через несколько секунд, помощник, не издав ни звука, зажимал рану платком, а Ахмед положил свой страшный подарок в конверт и протянул ему.
— На память. Замумифицируй и поставь перед носом. Если еще хоть что-то выйдет из-под твоего контроля, в такой же коробке твоя жена получит твою голову. Пошел вон. И падаль эту забери, — ткнул пальцем на голову.
Едва за Рустамом закрылась дверь, Ахмед сел в кресло и взъерошил себе волосы.
— Сукин сын… хороший ход, мать твою. Идеальный. Но это только начало. Ты еще приползешь ко мне на коленях. Ты получишь ответку. Я тебе клянусь. Еще немного времени, и ты снова начнешь бояться собственной тени. Это война, Воронов.
* * *
Андрей
Въехал в ворота загородного дома, и ко мне тут же подбежали охранники. Я выскочил из машины и, сделав предостерегающий жест рукой, злобно процедил:
— Ни слова. Нахрен пошли отсюда.
Бл***, сколько им? Двадцать? Двадцать пять? Что за идиотов Русый откопал. Откуда? Я, конечно, понимал, что девку охранять большого ума не надо, но… Да, не всех идиотов в 90-х перестреляли. Те, кто остались, таких вот отморозков понарожали. С генами не поспоришь.
В воздухе стоял сильный запах гари — до моего приезда пожар уже потушили, только лопнувшие стекла и черные разводы на стенах ярко свидетельствовали о том, что здесь произошло. Второй этаж придется частично восстанавливать. Из дома выбежала взволнованная Тамара Сергеевна, которая, увидев меня, сразу расплакалась и начала причитать:
— Андрей Савельевич, родненький… да что же это творится? Что же теперь будет… что будет? Чуть не сгорели тут… Боже… Боже…
Она раздражала меня сейчас. Сильно. Эти слезы, дрожащие руки, срывающийся голос. Только ее истерики мне не хватало. Но она служила нашей семье верой и правдой много лет, отца моего обхаживала, поэтому сдержался.
— Успокойтесь… Поезжайте домой, отдохните. Считайте, что вы в отпуске. На пару недель точно.
— Простите, ради Бога, Андрей Савельевич… это я виновата, — она вцепилась в мое пальто какой-то мертвой хваткой, так, будто я сейчас ей смертный приговор вынес, — не прогоняйте…
— Никто вас не прогоняет. Приведут дом в порядок, и вернетесь. Успокойтесь… — она наконец-то разжала кулаки и начала вытирать слезы краем своего фартука. — Александра где?
— В гостиной, на первом этаже, в уцелевшем крыле… наглоталась дыма, бедная, сознание потеряла. Но жива, слава тебе Иисусе и Пресвятая Дева Мария, — ответила Тамара Сергеевна, перекрестившись и устремив взгляд в небо.
В гостиной, значит. Бедная… дыма наглоталась. Ну-ну… Направился в сторону дома, а в голове словно метроном удары отсчитывает, с каждым шагом все громче, сокращая время до взрыва ярости. Ствол, от греха, из кобуры вытащил и одному из охранников сунул, сжимая руки в кулаки. Приказ отдал — не входить. А как ее увидел — понял, что шкуру сейчас спущу с гадины. Придушу голыми руками. Она как ни в чем не бывало расселась в кресле у открытого настежь бара и вертела в руках бокал с бренди.
Вот же сучка безмозглая, спалить мой дом пыталась, думала, ей это поможет. Конечно, я понимал, что она не будет сидеть сложа руки. Верит свято, что Ахмед ее примчится спасать. Тварь избалованная. Настоящая дочь своего ублюдочного папаши.
— Бокал на стол. Быстро.
Испугалась, подскочила, но быстро с собой совладала и даже не подумала делать то, что потребовал. Демонстративно, с наигранным изяществом сделала еще один глоток и с издевкой ответила:
— Пойло так себе… было бы из-за чего жадничать.
Вот же дрянь мелкая. Внутри от страха дрожит, но на рожон лезет. В лицо мне смотрит и улыбается. Я оказался возле нее за доли секунды и выбил из рук бокал. Он полетел в сторону и с грохотом разбился о камин.
— Я говорю — ты делаешь. Понятно? — холодным тоном, прищуря глаза. И в тот же момент в другую сторону полетела бутылка. — Игры кончились.
