Черт, дерьмо… Он прошел по вестибюлю, махнул служащему, который собирался сесть в джип, откуда только что вышло двое гостей.
— Я возьму машину.
— Сэр, вам нельзя…
Кейд оттолкнул парковщика, завел двигатель и, объехав клумбу, унесся прочь.
И проигнорировав раздававшиеся позади крики, буркнул в трубку:
— Где Луис?
— По словам федералов, все еще на курорте. С ними сейчас по другой линии говорит Миллер.
Кейд вспомнил о пустом бокале на барной стойке ночного клуба, о том, как Эйвери вырубилась прошлой ночью, а также о разговоре двух незнакомцев у служебных домиков. Его сердце ушло в пятки.
— Свяжись с местными властями, пусть пришлют вертолет, и дай им координаты навигатора в жучке Эйвери. Мне надо знать, не попытаются ли они с ней уплыть. Марли, на этом курорте промышляют еще чем-то. Кто бы ни забрал Эйвери, Луис и его делишки тут ни при чем.
— Думаешь, речь о торговле людьми?
Джип подпрыгнул на кочке.
— Ты даже не здесь и тем не менее уже все поняла?
— Утром я получила кое-какую информацию, так что догадаться несложно. Я как раз собиралась тебе звонить, когда заметила, что сигнал Эйвери двигается. За год кроме Мелоди Кармайкл с этой части острова пропало еще шесть женщин. Две из них останавливались в «Капризе», а затем, после ссор с возлюбленными, вроде как уехали с курорта. Власти посчитали, что все семь просто сбежали, никто их не похищал.
— Черт!
— Кейд, если мы правы, и Эйвери ввязалась в это дело…
Сердце агента сжалось, в висках застучало.
— Знаю.
— Поторопись, пока не стало слишком поздно.
* * *
Эйвери очнулась от звуков приглушенных испуганных голосов. По спине побежали мурашки.
— Ш-ш, постарайся не слишком дергаться. Пусть само пройдет. — Ей на лоб положили что-то холодное.
Эйвери знала этот тихий голос.
Она постаралась открыть слезящиеся глаза, но не смогла рассмотреть лицо склонившейся над ней женщины.
— Где?..
— Не волнуйся, все в порядке. Ох, Эйвери, прости меня, пожалуйста, я понятия не имела, что и тебя в это втянут, — с надрывом извинялась Мелоди.
Да, это был ее голос. С помощью подруги Эва с трудом села. Комната закружилась перед глазами, и, прижав руку ко лбу, несчастная попыталась сдержать тошноту.
— Где… где мы… находимся?
— Понятия не имею, — прошептала Мелоди, садясь на корточки. — Мы уже в море, не знаю, куда нас везут.
Эйвери наконец рассмотрела лицо подруги. Черные волосы Мелоди перепачкались и спутались, грязное лицо ненакрашено. За те недели, что они не виделись, помощница сильно исхудала: на фоне запавших щек глаза стали просто огромными. Топ и шорты просто висели на слишком стройном теле.
Эйвери крепко обняла подругу:
— Бог мой, Мелоди!
Та вцепилась в плечи актрисы.
— Я думала, что никто меня не найдет, даже не знала, дошла ли открытка. — Мелоди всхлипнула.
— Извини, я…
— Тс-с… — Теперь настал черед Эйвери успокаивать собеседницу. Три недели выдались тяжелыми, потому что некогда уверенная в себе помощница теперь дрожала, как осиновый лист.
Поглаживая Мелоди по голове, Эйвери приговаривала:
— Ничего, я так счастлива, что ты жива. — Она отстранилась и вытерла слезы на щеках подруги. — Пожалуйста, соберись с мыслями. Скажи, сколько людей на борту и как давно мы отплыли от Ямайки?
Мелоди передернула плечами:
— Ч-четверо м-мужчин. Двое с курорта, которые переправили меня сюда, еще двое присматривают за пленницами и… женщина.
Пленницами… Эйвери осмотрелась и поняла, что они не одни. Еще четыре женщины ютились на полу в уголке тусклой металлической комнаты. Они были такими же грязными и исхудавшими, как и Мелоди.
— Вы все останавливались в «Капризе»? — спросила Эва.
Женщины уставились на нее, и на мгновение актриса задумалась, говорят ли пленницы по-
английски, когда та, что справа — похоже, блондинка, хотя под слоем грязи сложно понять, — ответила:
— Нет, мы с Полой отдыхали на курорте для одиноких сердец в Негриле. Там познакомились с двумя парнями. Думали, что просто выпьем по стаканчику в городе, а нас похитили… Когда? — спросила она у соседки с пустым взглядом.
Пола, не глядя на Эйвери, сказала:
— Пять недель, три дня и двадцать один час назад.
Судя по их испуганным голосам, бедняжкам пришлось совсем несладко.
