Просто потому, что не жила сама?
— Твоя… — она тяжело сглотнула, — …девушка?
— Нет. Я сейчас ни с кем не встречаюсь. И не стал бы… — Он еще раз тяжело вздохнул. — Я бы не стал снова с тобой сходиться, если б у меня кто-то был.
Ладно, спасибо Господу и за это. Хотя сообщение, что у него есть сын, вызывало у Эйвери что угодно, кроме спокойствия. Она вскочила на ноги. Рука с фотографией задрожала.
— Почему ты держишь… ее фотографию в бумажнике?
— Потому что… — Он запустил пятерню в свои мокрые волосы, затем уронил руку. — Потому что она была моей женой. Она умерла, когда Заку исполнился год.
Низ живота Эйвери наполнился болью. Она отступила на шаг и ударилась спиной о стену. У нее нет причин для расстройства. Они провели порознь двенадцать лет. У него было полное право встречаться, жениться, завести ребенка. И все же на следующем вопросе ее голос сломался:
— Ты женился на ней?
Кейд двинулся вперед.
— Послушай меня. То, что я сказал тебе раньше, правда. Но она… — Он испустил судорожный вздох. — Она была сестрой парня, с которым я служил. Мы переспали несколько лет назад на свадьбе ее брата. Тогда я работал на ФБР под прикрытием, и когда Натали сказала, что беременна, я не знал, что делать. Томми как-то упомянул, что в двадцать с небольшим она пережила рак груди, а мне самому он спас жизнь на задании. Ты изображала знаменитость в Голливуде. Я не думал, что еще тебя увижу. Так что… да, я на ней женился. Только… с моей работой и всем остальным… это не сработало. Она ненавидела мои задержки и частые отлучки, а меня начали раздражать придирки. После рождения Зака все покатилось, как ком с горы. Я был готов развестись, но потом она снова заболела, и я… я не смог ее оставить.
Он придвинулся ближе. Так близко, что Эйвери могла ощутить тепло, исходящее от его кожи.
— Но я никогда не прекращал думать о тебе. Ты не представляешь, насколько виноватым я себя чувствовал. Моя жена умирала от рака, а я мечтал лишь о тебе. И до сих пор мечтаю лишь о тебе. Я не пытался скрыть от тебя Зака. Просто хотел найти подходящее время, чтобы рассказать о нем.
— Подходящее время.
Эйвери закрыла глаза, слезы жгли ей веки. Часть ее хотела вцепиться в него и больше не отпускать. Но другая, бОльшая часть, которую она пестовала последние двенадцать лет, хотела сбежать и никогда не оглядываться.
— Похоже, мы никогда не можем найти подходящее время, правда?
— Эва…
Стены смыкались над ней. Воздух сгустился и давил сверху. Ей нужно выйти.
— Я… сейчас я не могу говорить.
Эйвери выпустила фотографию и, обойдя Кейда, направилась к выходу. Листок спланировал на пол. Эйвери распахнула дверь и вышла во внутренний дворик, глубоко дыша в надежде, что это облегчит жжение в груди.
— Эва, подожди.
Теплый белый песок окутывал ее ноги. Она не знала, куда идет. Просто должна была двигаться.
Чтобы подумать. Чтобы попытаться избавиться от этой боли в желудке. Кейд ухватил ее за руку и развернул к себе:
— Не уходи от меня. Давай поговорим об этом.
Вся ее боль и злость забурлили и прорвались наружу.
— Поговорим об этом? Прекрасно, давай поговорим. Поговорим о том, почему ты бросил меня посреди ночи. Почему сбежал, как трус, и вступил в армию. Почему не отвечал на все мои письма.
Единственное, что я получила от тебя, — это бумаги об аннулировании брака. Ты хоть представляешь, как это выглядело? Как унизило меня?
— Эва…
— Как торжествовали мои родители, говоря, что все к лучшему?
— Это и было к лучшему, — повысил голос Кейд. Он крепко держал повязанное на бедрах полотенце. — Тогда я ничего не мог тебе дать. Ни работы, ни образования, ни будущего. Мы жили в чертовой дыре на краю Спокейна, едва сводя концы с концами. И все твои мечты о колледже умерли, когда родители от тебя отказались. И все потому, что ты вышла за меня. Возможно, тебе это казалось малостью, но я знал, что значит жить без денег. И не хотел этого для тебя. Мечтал, чтобы ты получила образование. Чтобы у тебя было будущее. Не хотел, чтобы мы закончили, как мои родители, в бедности и горечи, виня друг друга за плохой выбор. Так что, когда твой отец пришел и предложил забрать тебя, если я соглашусь аннулировать брак, я сказал «да». Я сделал это, чтобы уберечь тебя, а не затем, чтобы унизить и причинить боль. И уехал, потому что не мог оставаться рядом и не обладать тобой.
