Больше это Пайпер не могла терпеть. Она оттащила его от обожательниц под предлогом, что хочет опросить его для профиля на веб — сайте. Вместо этого она ткнула в другую сторону зала, где Купера окружала плотная толпа.
— Вон те особы с Купом безбожно надрались и ведут себя отвратительно. Особенно вон та рыжая. Она просто вешается на него. Может, вы пойдете и отвлечете ее, чтобы дать ему малость свободы?
Делл посмотрел на Пайпер с высоты своего роста, словно она комар, которого нужно прихлопнуть.
— Вы учите меня, как делать мою работу?
— Ага, это она хорошо умеет.
Сзади к ним подошел Джона с двумя приятелями, горами мышц, воплощавшими мрачную агрессивность, и отгородили ее стеной от остального зала.
— Послушайте, парни, я просто предлагаю чуть внимательнее смотреть за Купом.
Джона едко ухмыльнулся.
— А я предлагаю вам заниматься собственным хреновым бизнесом. Кстати, что это? Прелестно чирикать и постить красивые картинки?
Вышибалы не были на ее ответственности, и Пайпер следовало бы заткнуть рот, но когда это ей удавалось?
— Спасибо, что напомнили. Так и быть, помещу вашу сладкую мину, посылающую поцелуйчики собственному отражению в зеркале.
Да уж, она знала, как поладить с товарищами по работе.
* * *
В следующие несколько дней Пайпер возила младших принцесс с их слугами по магазинам в кортеже из пяти, иногда шести машин, который включал по меньшей мере два фургона, чтобы отвозить до отеля горы покупок, оплаченных исключительно наличными. Однако вместо зависти Пайпер начала чувствовать жалость, особенно к юным принцессам — подросткам. Иногда она замечала тоскливое томление в их глазах, подобное тому, что замечала у Файзы, желание, которое не утолить дюжиной поездок в магазин «Эппл». Желание прогуляться без всякой свиты по тротуару беззаботной походкой, как американские девочки, которых королевские дети видели сквозь затемненные окна лимузинов.
* * *
В назначенный для устрашающего приобретения одежды день сестра принцессы К. целую вечность проторчала у своего косметолога, поэтому Пайпер появилась на десять минут позже в «Белла Лане», где Купер склонился над прилавком с драгоценностями и уютно болтал с продавщицами. Будь у Пайпер склонность к крапивнице, один взгляд на ряды вешалок с дорогущей одеждой вызвал бы сыпь.
Черный, белый и серебряный декор придавал магазину налет индустриальности, оп — арта, стиля конца девятнадцатого века — роскошного и какого — то снисходительного, словно говорившего: пусть только клиенты посмеют не признать его шик. Больше всего Пайпер не хотелось сейчас что — то надевать, и во главе угла стояла ее шоферская униформа, особенно с той поры, как у нее вспотели подмышки под пиджаком, когда она бежала от автомобильной стоянки.
Купер поднял глаза. Губы сложились в улыбке, но глаза говорили: он отметил факт, что Пайпер заставила его еще раз ждать. Продавщицы рассматривали ее с различной степенью недоумения, не в силах поверить, что такая странная на вид особа может находиться рядом с самым известным в Чикаго холостяком.
— Леди, это Пайпер, — представил Купер. — Она отказалась от карьеры гробовщицы, но с трудом избавляется от старомодных привычек.
Пайпер подавила смех.
— Вы пришли куда надо, — заверила ультрамодная рыжуля. — Работа в похоронном бюро, должно быть, вгоняет в сверхдепрессию.
— Не настолько, как вам кажется, — возразила Пайпер. — Ведь именно так мы встретились с Купом. На похоронах праха его карьеры.
Купер фыркнул. Рыжая продавщица, очевидно, распознала, что ей предстоит дел невпроворот, и потащила Пайпер к примерочной.
— Ничего слишком безумного, — крикнул вслед Купер. — Ей этого и в голове хватает.
Первое платье было унылого зеленого цвета, однако ничего унылого не прослеживалось в тесной облегающей форме и длине подола, едва прикрывающего задницу Пайпер. Слава богу, она хоть ноги побрила, но все же…
— Это точно не мой стиль.
— Не просторный мешок? — поинтересовался Купер с другой стороны двери примерочной.
Ладно, Пайпер таки на это засмеялась.
Продавщица, которую звали Луиза, смотрела озадаченно.
— Это же в самом деле последний крик моды.
