Станда остановился и взглянул вверх. Деревья, листья на деревьях! Откуда взялись деревья в откаточном штреке? Сейчас команда, вероятно, уже у клети, поднимается на-гора; от усталости все клюют носом, глаза слипаются, но клеть мчится вверх, все выше и выше, конца не видно; шахтерскими лампочками, что мигают вверху, усыпан весь небосвод; когда глядишь вверх, на звезды, кажется, что весь мир, вся жизнь проваливаются куда-то глубоко, как стены в шахте.
А клеть все возносится в черном бесконечном стволе звездной ночи; Адам устремил в пустоту ввалившиеся глаза, Пепек хмурится и дергает головой, точно ему тесен ворот, Матула тяжело сопит, лицо Андреса твердеет, дед Суханек шевелит губами, словно молится, а крепильщик сияет сонной улыбкой. Теперь клеть замедляет ход -- где-то возле Млечного Пути - и останавливается: бог в помощь! И команда выходит из бескрайней ночи, подмигивая маленькими огоньками своих лампочек. Ребята, смена кончилась!
Станда шагает дальше по черной аллее. Теперь ребята раздеваются в душевой; от Пепека несет потом, Матула почесывается, дед Суханек заводит свою болтовню, Адам тихо идет под душ и начинает свое бесконечное мытье; он крепко трет длинные бедра и впалый живот, серьезно глядя куда-то в пространство глубоко запавшими глазами. "Да-а, ребята, -сладко зевает крепильщик, - ну и смена нынче выдалась!"
Над "Кристиной" сияют дуговые фонари, уже видны ярко освещенные окна машинного зала и черный силуэт копра. Станда прибавляет шагу и рысью мчится к решетчатым воротам. "Как бы не опоздать",-думает он с внезапной тревогой.
У ворот "Кристины" никого нет. Не стоят в ожидании Мария, Хельга, нет неряхи Анчки, нет там даже и тех трех женщин, что стояли, как изваяния, жены шахтеров Иозефа Мадра, отца троих детей, крепильщика Яна Рамаса, отца одного ребенка, и откатчика Антонина Кудлы, отца семерых детей. Станде стало не по себе; странно, что тут никого нет, ведь наша команда не могла еще уйти! Где-то между черными строениями мелькает лампочка - вероятно, ночной сторож или пожарная охрана. Станда терпеливо ждет. "Собственно, мне на шахте уже делать нечего, - говорит он себе, - только пальцы мои там остались. Я похож на женщину с ребенком, когда баюкаю на груди эту дурацкую руку, - подумалось ему. - Хоть бы жены были здесь, с которыми я мог бы ждать: неряха Анчка со своими двумя карапузами, госпожа Хельга с ребенком под сердцем, и Мария, Мария... Почему же никого нет? - замирает Станда с возрастающей тревогой, зевая от волнения и холода; он начинает зябнуть в своем пиджаке, заколотом булавкой. Им уже давно пора, быть здесь!
Вот сейчас они вынырнут из того коридора и зашагают вразвалку к проходной, чтобы сдать номера; я и до сотни недосчитаю..."
Из проходной выходит человек и громко зевает.
- Скажите, пожалуйста, - спрашивает Станда дрожащим голосом, команда Андреса еще тут?
- Команда Андреса? - удивленно переспросил человек. - Они давно ушли. Там никого нет.
- Как так никого, - стучит зубами Станда,разве в восемнадцатом штреке работы больше не ведутся?
- А, в восемнадцатом, - равнодушно буркнул человек. - Да у них там все обрушилось. Пришлось прекратить работы, и больше там ничего не делают.
Станда затрясся в ознобе.
- Скажите, пожалуйста, - заикается он, выбивая дробь зубами, пожалуйста... все ли вернулись?.. Из первой команды там никто не остался?
- Один, кажись, - мямлит человек. - Меня тут не было, я только с восьми.
- Кто... кто там остался?
- Сейчас, - сказал человек и поплелся в проходную.
Станда стоит ошеломленный, не в силах ничего понять. Один... остался там... Сторож вышел из проходной.
- Не сдан номер сто девяносто два, - говорит он равнодушно. - Но кто это, я не знаю. Справьтесь утром.
И, заложив руки за спину, он побрел в глубь черного двора.
XXVIII
"Спрошу у Пепека или Суханека, - решил Станда и бросился было бежать. - А что если там остался как раз Пепек... или Суханек!" И Станда остановился как вкопанный. Ни за что на свете не хотел бы он сейчас говорить с плачущей Аныжкой или с зареванной неряхой Анчкой. "Этого я не вынесу, - трусливо думает он, - только не это!" Пойти спросить у Мартинека, у Адама, у Андреса... но ведь остаться в шахте мог любой из них! Станда кусает губы, чувствуя, что ослабел от волнения и страха. Наверное, Малек знает, приходит ему в голову, или он хотя бы посоветует, где можно узнать. И Станда рысью кинулся к трактиру Малека.
