Я тряхнул головой — отгоняя непрошенные воспоминания о давних днях, и решил, будь что будет, двум смертям не бывать, а одной не миновать. По крайней мере, мы попытаемся, а не будем спокойно сидеть где-то, в теплом уголке.
Как я и предполагал, долго искать эту тварь нам не пришлось, потому что она сама нашла нас. Едва только мы втянулись, в круглое образование, из наехавших друг на друга ледяных пластов, как раздался страшный визг, по ушам больно резануло, некоторые воины упали на колени — из их ушей потекла кровь. Кляня себя за то, что не озаботился оградить хирдманов, от звукового поражения, я спешно возводил защитные слои, и бешено крутил головой стараясь увидеть, еще не до конца воплощенный источник звука.
Но когда, наконец, узрел эту тварь, даже у меня многое повидавшего, все заледенело внутри. В этом воплощении предвечной субстанции, сквозила такая чуждость, всему нашему родному миру, что переворачивалось все нутро.
— Ты гляди мерзость, какая! — прошептал товарищу, шедший через два воина от меня Рудольф — меня аж мутит, хорошо с утра ничего в горло не лезло.
— Согласен, тошнотворит жутко, только при этом еще и душа сжимается.
Тут бестию заметили и другие воины.
— Вон оно! Вон! Глядите! — истошно заорали, где-то сзади.
Вокруг послышались звуки сблевываний, и было от чего.
На вершину ледяной горы, впиваясь в ее стены, многочисленными лапами, влезала гигантская сколопендра, до того противная и жуткая одновременно, что мозг просто отказывался воспринимать увиденное.
Ее белесое, почти прозрачное тело, почему-то сразу вызывало отвращение, потому-то желудки и не выдерживали. Туловище громадного насекомого, по всей длине, пронизывали оранжевые какие-то трубчатые отростки, был виден даже пустой пищевод, голова была оранжевой, и увенчивалась длинными усами такого же цвета. Естественно это была не обычная многоножка, просто кто-то использовал силу Хаоса, вот так, придавая ей лишь подобие насекомого. Она чувтсвовала нашу живую плоть, и издавала радостные звуки, означавшие для нас скорую отправку в небытие, и загубленные души.
Сколопендра уже почти целиком взобралась, на усеченную вершину, ее пока белесое, прозрачное тело все содрогалось в предвкушении первого обеда, оранжевые усики сновали влево-вправо, и она, не переставая визжать, выгнулась дугой.
— Но жрать то ей пока не чем — удивленно спросил морской конунг — что делать будет?
— Она питается жизненной эссенцией, ну нашей невидимой сутью, понял? — ответил я, и тут же повернувшись назад, громко заорал:
— Всем внимание! Сейчас прыгнет! За пределы строя не выходить — там защита заканчивается. Готовьте зелье, как уловите сподручный момент — плескайте на нее.
А через миг, тварь прыгнула, и только когда она была в полете, мы смогли оценить ее истинные размеры, и ужаснуться. Потому что наш «Властелин Морей» был короче ее локтей на десять. За те малые терции времени, пока длился прыжок многоножки-гиганта, я понял две вещи. Во-первых, мы ничего не сможем сделать ей, пока не воплотим, лишь потом можно будет разорвать связующие между жизненной энергией и телом. Во-вторых, воплощать ее нельзя, иначе она сметет нас своей массой, потому что та защита, которой я нас прикрыл, не выдержит и десятой доли от напора, подобного чудовища атакуй она физически. Я по незнанию сплел чары таким образом, чтобы поставленная защита отражала именно Хаос, или атаки тех, кто с ним в сношениях, а видимо нашлись и такие.
Сколопендра упала, прям на нас, таким образом, разбив весь боевой порядок, заставив воинов, инстинктивно отпрянуть в стороны. Еще не воплощенное тело не представляло особой опасности, но вот внутренняя суть этой твари очень быстро могла добраться до жизненной эссенции людей. Она сделала попытку проделать это, но защита, наложенная мною, выдержала, к тому же некоторые хирдманы таки, воткнули обработанные наконечники копий в прозрачное тело, и этим отвлекли тварь на время.
В тех местах, куда они попали начала прорисовываться белая плоть, на которую наросли черные, броневые плиты. Пришедшие в себя воины, принялись плескать на сколопендру моим зельем, продолжая втыкать в нее, мечи и копья, а я резко осознал, что времени отпущенного на то чтобы поразить эту многоножку, у нас очень мало. Нужно было успеть нанести ей как можно больше ран, прежде чем она вся покроется броневыми пластинами.
