"Они и в самом деле хотят лучшего для тебя. Однако, я здесь не для того, чтобы указывать тебе, как поступать. В этом можешь даже не сомневаться. И это именно то, чего от меня хотела твоя мама. Уф! Но вовсе не то, что необходимо тебе. Тебе нужен человек, готовый полностью выслушать тебя. Кто-то, кто может быть объективным. Так что давай, выкладывай, что происходит с тобой". Тетя Кити откинулась назад, опираясь на локти, вытянула ноги, скрестив их в лодыжках, и впилась в меня испытующим взглядом, отчего мне показалось, что ее глаза проникли в самые потайные места моей души.
"Что выкладывать? Что ты хочешь от меня услышать?" - поинтересовалась я, медленно выводя пальцем узоры на расстеленной скатерти, отказываясь при этом смотреть на тетю. Мне было жутко страшно от того, что все те мысли, которые я так тщательно прятала глубоко внутри себя, могли вырваться наружу. Именно такие порывы всегда умела во мне побуждать моя тетя.
"Расскажи мне, какие мысли носятся в твоей маленькой голове. Даже я заметила, что в течение последних шести месяцев, ты вела себя немного странно. Твоя мама считает, что к этому приложила свою руку твоя подруга Бет". При упоминании о Бет, я резко дернула голову вверх. "Ага, Хьюстон[9], у нас есть контакт. Хорошо. Давай поговорим о Бет".
Как только я прикинула, сколько же всего я могла бы рассказать тете, в моей голове промчалась вереница мыслей. Она внимательно посмотрела на меня, в ее глазах отразилось бесконечное сочувствие. Я вспомнила о том, что раньше всегда делилась с ней любыми своими мыслями и все поведанные мною секреты навсегда оставались при ней. Но эти. Здесь было нечто другое. Мне захотелось рассказать о нас с Бет, начиная с последнего Рождества, поведать ей о том незримом противостоянии, в котором мы невольно оказались и находимся по сей день, рассказать о своей ревности, которая сжигала меня дотла.
"Ну же, Эмили. Поговори со мной”. Я снова посмотрела на тетю и почувствовала, как мое горло сдавило, словно в тисках, от невысказанных эмоций. Они грозились бесконечным потоком вырваться наружу и затопить меня полностью, поэтому я решилась на отчаянный шаг и рассказать обо всем прежде, чем мои слезы сделают это за меня.
"Понимаешь, мы с Бет… у нас с ней особенная дружба. Ох, тетя Китти". Тут я не выдержала и разрыдалась, а затем, словно пятилетний ребенок, прижала кулачки к глазам и начала сердито стирать льющиеся по щекам слезы, одновременно злясь на их непрошенное вмешательство. Тётя Китти улыбнулась и сочувственно погладила меня по ноге.
"Я так и думала", - едва различимо прошептала она. "Расскажи мне об этом".
Полчаса спустя я чувствовала себя полностью опустошенной. Все, о чем я сбивчиво поведала тете Китти за это время, повисло в воздухе между нами, словно обрело осязаемую материальную основу. Сейчас она лежала на спине и, устремив свой взор к небу, смотрела на сгущающиеся тучи. Похоже, будет гроза. Наконец она вздохнула. Я наблюдала за ее действиями, лежа на боку, и в страхе ожидала ее вердикта. На протяжении всего повествования она ни разу не перебила меня, внимательно вслушиваясь в каждое сказанное мной слово.
"Ох, Эмили”, - выдохнула она в конце концов. В ее голосе слышались нотки печали. "Когда-то и у меня тоже была подруга, вроде твоей Бет". Мои глаза распахнулись от удивления.
"Правда?"
"Да", - кивнула тетя. "Мы подружились в седьмом классе, как только познакомились. Наша дружба продлилась… дай-ка вспомнить… лет до восемнадцать, может быть до девятнадцати".
"Что случилось?" - полюбопытствовала я, затаив дыхание. Тетя Китти горько улыбнулась.
"Я встретила Рона", - просто сказала она. Я не совсем поняла этот ответ и, по всей видимости, недоумение отразилось на моем лице, так как тетя понимающе улыбнулась и продолжила свое повествование. "Видишь ли, мы с Карен, так звали девушку, съехали от родителей сразу после окончания школы".
"Почему?" - спросила я, заинтригованная продолжением, одновременно задаваясь вопросом, почему я раньше не слышала про эту часть жизни своей тети.
