Мы снова выехали на трассу. В этот день была моя очередь сидеть за рулем, поэтому пес тут же, встав на задние лапы, пристроился около моей щеки, чтобы лучше видеть дорогу. Боб ему подобного, понятное дело, не позволял.
Окрестности намного больше, чем накануне, радовали глаз. И противоположные склоны, где на террасах, построенных многие века назад, уже поднялась кукуруза, были необычайно живописны, и местные крестьянки в разноцветных одеяниях (едва ли не каждая с младенцем за спиной) оживляли пейзаж, и погода стояла отличная. Даже пыль куда-то делась. Видимо, именно в той деревне, где мы были, находился какой-то особый магнит, что притягивал к себе всю высокогорную грязь.
Идиллия продолжалась, однако, недолго. Наша чистенькая, только что умытая «тойота» начала вдруг как-то странно хрипеть, а затем и вовсе остановилась. Росинант категорически отказывался двигаться дальше. Спасти ситуацию мог только Боб – не я же, технически безграмотный гуманитарий. Однако и он, провозившись около часа сначала под капотом, а затем под машиной, наконец из-под нее вылез и мрачно констатировал: «Не понимаю».
Впрочем, в такой замечательный день, когда светило солнце, на соседних склонах зеленела омытая росой молодая кукуруза, а мы с Бобом избавились от головной боли, Господь просто не мог оставить нас без своей поддержки. Не успел Боб выругаться, как с нами поравнялся военный джип с нашими новыми друзьями с блокпоста. Косоглазый сержант тут же приказал взять «тойоту» на буксир, и нас довезли до соседнего поселка, где имелась автомастерская.
А еще через тридцать минут местный юный автомобильный гений, чумазый как трубочист, используя всего лишь один разводной ключ, будто играючи – к полному унижению технического всезнайки Боба, – привел нашу старушку «тойоту» в рабочее состояние, взяв за свой труд какую-то мелочь.
Надо заметить, согласно моей теории, которую, кстати, разделял и Боб, перуанский человек улучшался в смысле своих моральных качеств по мере подъема в горы: человек из песочницы – это одно, человек гор – совсем другое. Амазонку мы оба в расчет не брали, поскольку это вообще особый мир.
Центр мошенничества, всеобщей обдираловки, воровства и попыток всучить вам без зазрения совести на каждом углу фальшивку или некачественный товар – это, конечно, столица. В чуть меньшей степени эта болезнь распространяется и на все остальное побережье, а вот чем выше вы поднимаетесь в горы, подальше от современных центров цивилизации, тем чище становится и воздух, и человек.
Иногда я думаю, что инки проиграли историческое противостояние конкистадорам именно по этой причине. Просто чистота, наивность и честь встретились с безнравственностью, хитроумием и религиозным ханжеством. Иисус, полагаю, отдавал свою жизнь вовсе не за жестокость, предательство и алчность этих новых крестоносцев.
Я всегда считал, уверен в этом и сейчас, что открытие Америки является одной из величайших трагедий в истории человечества, когда отбросы Старого Света навязали силой Новому Свету свою во многом уже извращенную мораль и далеко не бесспорную шкалу ценностей. Конечно, религиозных дикостей хватало и среди коренных американцев, спорить не собираюсь, но безнравственность как устойчивая система и даже как признак доблести появилась на земле ацтеков, майя и инков лишь вместе с приходом сюда «развитого» и абсолютно циничного европейца.
История с «тойотой» стала для нас с Бобом новым доказательством, что наша теория справедлива. В любой столичной автомастерской и нас, и саму машину ободрали бы как липку. Для начала с умным видом собрали бы и разобрали двигатель, потом придумали бы что-нибудь еще, попутно снимая с машины все пригодные части и заменяя их старьем. Спастись от автомошенников в Лиме можно лишь двумя способами: либо отдавая автомобиль в очень дорогую ремонтную мастерскую, но там обслуживались обычно лишь новые «тачки», не то что наша старенькая «тойота», либо оставляя свой автомобиль уже давно знакомому и прикормленному механику.
От наших искренних и восторженных благодарностей парень только отмахнулся.
