Два-три дня Моллабаджи знакомилась с хозяйством, осматривала посуду и утварь. Однажды она пошла в кладовую и стала искать седьмую бочку. Когда она подняла крышку седьмого чана, оттуда вышла рыжая корова. Моллабаджи растерялась, отвела корову в хлев и подумала: «Не дай бог, как бы это не оказалась мать Шахрбану!»
Постепенно Моллабаджи все хуже и хуже стала обращаться с Шахрбану. Все самые грязные работы по дому — уборку, стирку, мытье посуды — она свалила на Шахрбану, ко всему придиралась, мучила ее и не жалела для нее тумаков и колотушек. Моллабаджи скудно кормила Шахрбану и очень плохо ее одевала, и если кто-нибудь заходил к ним, то думал, что Шахрбану служанка.
Шахрбану страдала, горевала, но из-за страха перед Моллабаджи боялась пожаловаться отцу. Если она на что-нибудь и отваживалась, то лишь на вздохи и рыдания, но это не имело никакой пользы.
Прошло еще несколько дней, и Моллабаджи придумала новые мучения для Шахрбану.
— Знаешь что, Шахрбану? С завтрашнего дня ты должна до рассвета убрать комнаты и двор, перемыть оставшуюся с вечера посуду, потом взять узел с хлопком и веретено и отправиться вместе с коровой в поле, — заявила Моллабаджи падчерице.— До заката солнца ты будешь пасти корову и прясть хлопок, а когда вернешься домой, то сделаешь всю незаконченную домашнюю работу.
Пришлось Шахрбану согласиться.
На другой день она встала на рассвете, сделала все по дому, и когда взошло солнце, она положила на голову узел с хлопком, вывела из хлева корову и погнала ее в поле.
По дороге она думала: «Боже мой, если бы у меня было десять рук, то и тогда я не смогла бы за один день спрясть весь этот хлопок, а если я его не спряду, то вечером мне попадет от мачехи».
Шахрбану пришла на середину поля, села на траву, отпустила корову пастись, а сама стала наматывать пряжу вокруг веретена. К вечеру она увидела, что не напряла и половины пряжи. Девочка села и горько заплакала над своей судьбой.
Вдруг к ней подошла корова и пристально посмотрела ей в глаза. Всякий бы понял, что корова жалеет девочку. Шахрбану продолжала плакать, а корова взяла в рот хлопок и начала быстро-быстро его жевать и выплевывать пряжу. Последние лучи солнца еще освещали верхушки деревьев, а хлопок уже был весь спряден.
Шахрбану обрадовалась, поднялась с земли и, взяв узел с пряжей, повела корову домой.
Она завела корову в хлев, пряжу отдала Моллабаджи, а сама занялась домашней работой. Когда она кончила, ей дали кусок черствого хлеба, она запила его водой и с тяжелым сердцем, в слезах, легла спать.
Назавтра, когда она хотела утром идти в поле, Моллабаджи вместо одного узла хлопка дала ей три узла. Волей-неволей она взвалила эти узлы на спину и, погнав впереди себя корову, пошла в поле. Так же, как и накануне, она села на землю и начала прясть. После полудня она увидела, что не спряла и половины одного узла. Она очень огорчилась и стала громко плакать. Вдруг поднялся сильный ветер, подхватил хлопок и бросил его в колодец.
«О горе! — подумала Шахрбану. — Что теперь со мною будет? Если каждый вечер на меня сыпались попреки и колотушки, то что же сделают со мной сегодня?»
Опять к ней подошла корова и вдруг заговорила:
— Дорогая дочка! Не бойся и полезай в колодец. Там сидит див. Сначала поздоровайся с ним. Потом он тебе скажет то-то, а ты ему ответь то-то. Див все делает наоборот — и ты тоже все, что он велит тебе, сделай наоборот.
Так она все подробно рассказала Шахрбану: и что ей делать и что говорить.
Шахрбану ободрилась и полезла в колодец. На дне колодца она увидела двор с садом и громадного лохматого дива. Как учила ее корова, она вежливо поздоровалась с ним. Диву это очень понравилось.
— Эй, черноглазая, белозубая, — сказал он, — если бы ты не отдала мне салам, то я проглотил бы тебя в один присест. А теперь скажи, кто ты такая и откуда взялась? Как ты сюда попала? Ведь здесь такое место, где птица Симорг[47] сбрасывает свои перья, богатырь роняет щит, а газель ломает свои копыта.
Шахрбану рассказала всю свою историю от начала до конца.
Тогда див приказал:
— Возьми тот камень и ударь им меня по голове.
