В домике Гермеса теперь стало гораздо просторнее, потому что большинство неопознанных детей получили признание своих божественных родителей. Это случалось почти каждый вечер, и каждый вечер границу лагеря пересекали новые полубоги в сопровождении сатиров (обычно за каждым гнались страшные чудовища, но почти всем удавалось добраться до лагеря).
– Следующим летом все будет по-другому, – сказал я. – По подсчетам Хирона, народу станет в два раза больше.
– Ага, – согласился Гроувер, – но все равно это наш старый добрый лагерь.
Он довольно вздохнул.
Я наблюдал, как Тайсон ведет за собой группу циклопов-строителей. Они несли на место будущего домика Гекаты огромные камни. Я знал, что это непростая работа. На каждом камне были выбиты магические письмена, и если такой булыжник уронить, он либо взорвется, либо превратит всех на полмили вокруг в деревья. Думаю, такое могло понравиться только Гроуверу.
– Я буду много путешествовать, – предупредил сатир, – защищая природу и разыскивая полукровок. Возможно, мы будем мало видеться.
– Это ничего не изменит, – заверил я его. – Ты по-прежнему мой лучший друг.
Он широко улыбнулся.
– После Аннабет.
– Это другое дело.
– Ага, – согласился Гроувер. – Это точно.
Уже перевалило далеко за полдень. Я решил в последний раз прогуляться по пляжу, и тут знакомый голос произнес:
– Отличный денек для рыбалки.
Мой отец Посейдон стоял по колено в воде в своих обычных бермудах, потрепанной кепке и крышесносной (розовой с зеленым) рубашке от «Томми Багама». В руках он держал удочку для морской рыбалки, которую в следующий миг раскрутил над головой и забросил, кажется, на середину пролива Лонг-Айленд.
– Привет, отец, – сказал я. – Что привело тебя сюда?
Он моргнул.
– На Олимпе нам так и не удалось поболтать в спокойной обстановке. Хотел тебя поблагодарить.
– Поблагодарить меня? Ты же сам пришел на помощь.
– Да, и теперь мой дворец разрушен, но знаешь… дворец можно отстроить заново. Я получил кучу открыток с благодарностями от других богов, даже Арес черкнул одну, хотя его, скорее всего, заставила Гера. Это довольно приятно, поэтому спасибо тебе. Думаю, даже боги могут выучиться новым трюкам.
Воды пролива забурлили. Как только отец договорил, на поверхность вынырнул огромный морской змей.
Он бился и сопротивлялся, но Посейдон только вздохнул. Держа удочку одной рукой, другой он взмахнул ножом и перерезал леску. Чудище ушло на глубину.
– Такой не поместился бы на сковородку, – пожаловался Посейдон. – Приходится отпускать малышей, не то на меня ополчатся защитники природы.
– «Малышей»?
Владыка морей широко улыбнулся.
– Кстати, вы отлично поработали над этими новыми домиками. Полагаю, теперь я могу признать остальных своих сыновей и дочерей, так что следующим летом к тебе подселят соседей.
– Ха-ха.
Посейдон смотал обрезанную леску.
Я переступил с ноги на ногу.
– М-м-м… Ты же пошутил, правда?
Посейдон озорно подмигнул мне, и я так и не понял, серьезно он говорил или нет.
– Скоро увидимся, Перси. И помни: важно знать, какую рыбу можно вытаскивать, а какая слишком велика.
С этими словами он растворился в воздухе, как морской бриз, только удочка осталась лежать на песке.
Сегодня был последний день нашего пребывания в лагере, и на вечер наметили церемонию вручения бус. В этом году их дизайн придумывали ребята из домика Гефеста. На каждой бусине красовался рисунок: здание Эмпайр-стейт-билдинг, вокруг которого шли выгравированные на древнегреческом имена павших героев – защитников Олимпа. Имен было слишком много, но я с гордостью добавил эту бусину к своему ожерелью, и теперь бусин на нем стало четыре. Я ощутил себя стариком.
Мне вспомнилось, как в двенадцать лет я впервые попал в лагерь и стоял у костра, чувствуя себя как дома.
По крайней мере это чувство никуда не делось.
– Никогда не забывайте это лето! – обратился к нам Хирон. Он окончательно поправился и все же слегка прихрамывал, когда рысью подбегал к костру. – Этим летом мы нашли в себе отвагу и смелость, укрепили нашу дружбу и защитили честь лагеря.
Он улыбнулся мне, и все согласно завопили. Я смотрел на огонь и вдруг увидел маленькую девочку в коричневом платье, охраняющую пламя. Она подмигнула мне пылающим красным глазом. Похоже, больше ее никто не замечал, а может, она просто хотела показаться только мне.
