Он направился к двери, намереваясь снять белье и приготовить гостевые комнаты. И к тому же установить как можно большую дистанцию между собой и прекрасными грустными глазами Лэйни.
— Гаррет?
Он остановился на пороге и повернулся к ней. Она хотела что-то сказать, но явно стеснялась. Отблеск заката играл на четких чертах ее лица. Неосознанно она обняла руками свой округлившийся живот.
Влекомый медленным заботливым движением, говорящим о нежной любви к еще не родившемуся ребенку, взгляд Гаррета последовал за руками Лэйни. Ему стало интересно, двигается ли ребенок, вдруг захотелось положить руку на живот Лэйни и почувствовать, как толкается это крошечное живое существо внутри нее…
Он перевел взгляд на ее лицо.
— Да? — резко отозвался он. Ему действительно надо бы поскорее выбраться из ее спальни.
— Я… ммм… — Лэйни взглянула на поднос, затем снова на него. — Спасибо, — наконец выдавила она так, будто с трудом могла это произнести. — Надеюсь, я не была слишком груба с вами. Я не хотела этого.
Ее слова звучали вполне искренне, рука снова опустилась на живот. Струящийся из окна свет рисовал нимб над ее головой.
Гаррет тяжело вздохнул.
— Я не в обиде, — ответил он и вышел из спальни.
Лэйни наблюдала в окно, как Гаррет вышел на задний двор и направился к веревке с бельем. Занавески трепетали от легкого ветерка, вносящего в комнату теплый свежий воздух. Лэйни глубоко вдохнула. Это было то, что надо. Ей нужно было отвлечься, переключиться — только бы перестать чувствовать себя круглой дурой.
Ее тронуло, что Гаррет позаботился о легком ужине для нее. Он даже принес печенье. Это был такой простой поступок, но все же он говорил о внимании. Она никак не могла ожидать подобного от черствого и бездушного бизнесмена, который еще и обвинил ее в попытке обмануть его дядю.
От этой мысли Лэйни снова почувствовала напряжение. Все это было так унизительно… И почему все-таки Гаррет настоял на том, чтобы помочь ей этим вечером? По доброте душевной?
Лэйни грустно усмехнулась. Его помощь, как и его ужин, была лишь частью плана, тщательно составленного плана, по которому она должна была согласиться поехать с ним в Остин.
Надо было швырнуть поднос с ужином прямо ему в лицо!
Она взглянула на стоящую перед ней еду. Лэйни была голодна, и к тому же все равно ничего бы не добилась своим отказом от еды. Ей нужны были силы, чтобы выстоять в предстоящем поединке с Гарретом.
И почему бы ей не попробовать великолепного печенья?
Сначала Лэйни взяла бутерброд. Жуя, она взглянула на своего противника. Он закатал рукава и принялся снимать белье с веревки.
Мышцы его рук играли на солнце, когда он тянулся вверх. Лэйни долгие секунды наблюдала за этим зрелищем, потом проглотила кусок бутерброда и резко отвела взгляд. Она сделала глоток холодного молока. Что с ней происходит? Она же только что наблюдала за этим мужчиной как влюбленная женщина!
Теперь ей не верилось, что она в первый момент могла перепутать его с Беном. Он ведь совершенно не похож на кузена. И дело было не только во внешности. В Гаррете угадывалось что-то серьезное и искреннее.
Бен был веселым и жизнерадостным — вначале. Их роман развивался с ураганной скоростью. Бен вырвал ее из тихой жизни, которую она вела. Из рутины, как обычно говорила растившая ее бабушка. Лэйни знала, что Бен женится против воли своего отца. Но он был настроен очень решительно и, конечно, надеялся, что вскоре отец смирится с этим. Он говорил, что хочет жениться и помочь ей восстановить гостиничное дело, которое она недавно унаследовала от бабушки.
Несмотря на то, что бабушки уже не было рядом, Лэйни все еще слышала ее слова. Жизнь так коротка, живи, пока молодая, поступай так, как говорит тебе сердце.
И однажды Лэйни поступила так, как говорило ей сердце. Она вышла замуж за Бена.
Крах иллюзий произошел довольно быстро. Уолтер Блэкмор не мог принять внезапную женитьбу сына и его уход из семейного бизнеса. И он выразил свою непреклонность, закрыв Бену путь к капиталу семьи. Но это было еще не самое худшее. Только после свадьбы Лэйни наконец-то поняла, из-за чего Бен делал все наперекор отцу. Он хотел самой обычной отцовской любви. Неважно, сколько любви давала ему Лэйни, — этого никогда не хватило бы, чтобы заполнить ту пустоту.
