- А почему вы так давно
жили, а не старый?
Купец вздрогнул и с
минуту молчал – похоже, Тимкин вопрос отчего-то пришелся невпопад. Но он все же
заговорил глухим, не похожим на прежний, голосом:
- Так меня… в тех самых
хоромах, что отдать сбирался… в том зале, где теперь болван стоит…
- Какой болван? –
удивился Тимка.
- Увидишь еще, какой… На
том, значит, месте зацепили веревку за крюк в потолке и петлю на конце сделали…
- Для чего петлю? –
почему-то начиная дрожать, спросил Тимка.
- Вот тебе и зачем…
Зато теперь я, невинно убиенный, в хоромы свои наведываться могу. Вот и пришло
время наведаться…
Тимка пытался
осмыслить, что имеет в виду его новый знакомый, но у него никак не получалось.
Он понимал Ивана Устроева не умом, а каким-то внутренним чувством. Например,
когда купец морщил лоб, ему тоже становилось грустно. А когда складки на его
лбу разглаживались, так и у Тимки появлялась надежда, что все будет хорошо.
- Я ничего не понял, – все
же признался Тимка.
- Да тебе оно пока и без
надобности. Давай-ка вот лучше путь сочтем, – встряхнул головой купец и стал
разматывать свой синий шелковый пояс. – Вот кушаком смерим.
Один конец пояса он
протянул Тимке, другой взял сам. Вдвоем они растянули ленту во всю длину и
смерили ею заветное расстояние. Вероятно, расчеты купца сошлись, потому что он
удовлетворенно вздохнул, вытер пот со лба и опустился на землю перевести дух.
Тимка тоже сел рядом, решив отдохнуть минутку и идти дальше.
- Ну вот, стало быть,
твое дело сладится, – умиротворенно заключил купец.
- Мое? А при чем тут я?
- Как при чем? Твое
самое дело и есть! Ну, а я тоже за вас порадуюсь…
- Да какое дело,
скажите?
Но купец, похоже,
разговаривал уже не с Тимкой, а сам с собой. Из его горячего шепота нельзя было
понять ничего мало-мальски связного:
- Главное – расчет как
должно произвести, – бормотал он себе под нос. – Чтобы поймать в воздухе – и,
значит, прямо ей в руки! Ни раньше ни позже, тут секунды дело решают. И на пол
не упустить, сохрани Господь!..
- Мне пора идти, – через
минуту поднялся Тимка.
Несмотря на полную
непонятность происходящего, ему было жаль расставаться с этим человеком,
который показался ему таким надежным и ласковым. Купец легко вскочил на ноги:
- Пойдем, провожу тебя
до камней. Дальше, не взыщи, провожатым путь заказан.
- А дальше будут камни?
- Сплошь камень, так что
и матушки-земли не видать, – подтвердил купец. – Ну да ты не робей – одолеешь!
– заметив Тимкину тревогу, прибавил он и потрепал Тимку по плечу. Его
прикосновение было невесомым, но ощутимо теплым – как солнечный свет, прошедший
через стекло.
34
Местность вокруг и в
самом деле становилась все более каменистой. По обе стороны спускавшейся вниз
дороги появились ущелья, ямы, груды гранитных осколков, словно специально
набитых чьей-то гигантской рукой… Нечто подобное Тимка запомнил на школьной
экскурсии в заброшенные шахты – но здесь все было гораздо больше в размерах и,
главное, казалось особо зловещим. Впереди вырисовывалось несколько голых
остроконечных скал, похожих на башни средневекового замка.
- Тимофей! – вдруг
окликнул знакомый, прерывисто звучащий голос.
Это была Людмила
Викторовна, схватившаяся за ближний выступ скалы, растрепанная от ветра, в
порванной тут и там одежде. Всю ее ломало и корежило, словно какая-то неудержимая
сила волокла учительницу вперед, а она старалась удержаться на месте –
упиралась изо всех сил, перебирая на месте израненными босыми ногами.
- Мне не за что
уцепиться, – жалобно выдохнула она.
- Хотите, я дам вам
руку? – предложил Тимка.
- Да…это было бы хорошо!
– Ее голос осел до хрипоты, дыхания не хватало. – Протяни мне руку, я отдохну
немножко…
Тимка подошел поближе
и протянул ей руку, за которую она тут же схватилась, как утопающий за
спасательный круг. Несколько секунд ей потребовалось на то, чтобы отдышаться.
Потом она поправила волосы, словно разметанные ураганом, и попробовала
улыбнуться Тимке:
- Вот где мы с тобой
встретились, Тимофей. Я знаю, ты ищешь отца. Желаю тебе удачи...
- Как вы думаете – я его
найду? – с волнением спросил Тимка. Слово любимой учительницы значило для него
немало….
