Несмотря на радостный
смысл этих слов, мамин голос звучал довольно-таки грустно. Тимка догадывался,
почему: наверняка учительница упомянула об его, как говорят взрослые,
подавленности. Да и насчет папы они, скорее всего, поговорили. Тимка был не
против, что в круг посвященных вошла теперь Людмила Викторовна, которую он
любил и уважал. Просто это не принесет никакой пользы… Он один знает настоящий
способ поправить беду.
- А сегодня мне снова в школу
– к Артуру Федоровичу!
- К нему-то зачем? –
удивился Тимка. – Один раз я был у него со Славкой – ничего он мне не сказал
такого, чтоб помогло!
- Психолог нужен, сынок,
– вздохнула мама. – В такой ситуации, как у нас…
Не досказав, она
погладила Тимку по голове и ушла на работу. Щелчок закрывшейся за ней входной
двери прозвучал для Тимки сигналом к действию. Сейчас он начнет свой страшный
неизвестный путь… сейчас…
Но сперва следовало
дождаться, пока папе захочется в туалет, потому что последнее время он
отрывался от компьютера исключительно для этого. Тимке повезло – ждать пришлось
всего полчаса. Чуть место перед экраном оказалось свободным, он мигом взлетел
на еще теплое после папы сиденье, прерывисто вздохнул и зажмурился. Это
мгновение было для него прощальным глотком свежего воздуха перед тем, как
нырнуть в опасную глубину. Потом Тимка без слов выкрикнул что-то вроде «Готов!»
или «Хочу!», но еще секунду не мог заставить себя открыть глаза.
Потому что посмотреть
теперь на дисплей значило туда
войти.
Там, где он оказался,
стояли какие-то фигуры в черных костюмах и топорщившихся белых рубашках, как у
артистов или у дирижеров, выступающих по телевизору. Сами они были похожи на больших
кукол, выставленных в магазинных витринах; кажется, их называют манекенами.
Тимка даже вздрогнул, когда один из них дернул губой, над которой тянулась
ровная, словно приклеенная, ниточка усов, и заговорил каким-то неживым
голосом:
- Значит, вы решили к
нам в гости? И за что же нам такая честь? Чем мы заслужили?
Это было сказано
издевательски. Тимка решил не отвечать, а просто пройти мимо этих странных
фигур. Но они, словно по команде, стали поворачиваться к нему боком, чтобы
оттеснить его в угол и вытолкнуть из пространства, в котором он находился.
Тимка почувствовал: главное сейчас – не испугаться. Если сам он не станет
обращать ни на что внимания, то и его нельзя будет тронуть. Но попробуйте-ка
оставаться спокойным, если на вас надвигаются ожившие манекены! Это все равно
что не вздрогнуть, когда вам к лицу подносят горящую спичку, или когда зубной
врач сует в ваш рот ревущую бормашину. Тимке пришлось напрячь все свои
внутренние силы, чтобы идти как ни в чем не бывало дальше. Манекены продолжали
подвигаться к нему вплоть до того, как остановились перед самым Тимкиным носом.
- Что тебе здесь надо? –
перешел на «ты» тот, который уже говорил прежде.
- Я пришел за папой,
отпустите его.
По манекенам пробежал
ропот протеста, в котором слышались разные оттенки: недовольный гул,
протестующие выкрики и даже как будто шипение.
- Твой отец
самостоятельная личность. Он сам решает, где и с кем ему оставаться.
- Он не хочет оставаться
с вами! Вы держите его насильно…
- А откуда тебе это
известно?
- Я знаю… – прошептал
Тимка.
- Мы никого не держим
насильно, – возразил говорящий манекен. – Это наше правило: чтобы человек
пришел добровольно! Наш мир может существовать только при том условии, что мы
соблюдаем правила, – поэтому мы их соблюдаем!
- Я ваших правил не
знаю, – сказал Тимка. – Может быть, сперва папа и пришел добровольно – но он не
знал, в какое место пришел.
- Это нас не касается!
Еще раз повторяю, здесь действуют по правилам. Чужого мы не берем, но своей
добычи не отдадим!
- Я пришел за папой и
выведу его отсюда, – упрямо повторил Тимка.
- Что касается тебя, то
слушай дельный совет: лучше иди обратно. Не то встретишь здесь таких монстров,
что не поздоровится!..
Говоря так, манекен
облизнул пересохшие губы, и Тимка вдруг увидел – язык у нег раздвоенный, как
змеиное жало. Так вот откуда слышно было шипение!
