- А если все вытерпит и
уйдет? Сорвется рыбка с крючка перед самой подсечкой, – говорил между тем один
из кураторов.
- Но ведь у нас уже есть
половина его материала, – возражал другой. – Сегодняшняя частица даст хотя бы
маленький перевес – и дело в шляпе! Контрольный пакет акций будет у нас.
- Вы не учитываете
боль, которую он вытерпит ради сына! Это укрупнит его личность, и у нас
окажется не половина, а меньше, – раздраженно оборвал старший куратор, который
говорил до этого с Павлом.
- Так дадим ему
анестезию…
- Зачем? Пусть терпит
живьем!
- Но тогда его личность
укрупнится…
- Умолкните, неискусные,
– махнул рукавом старший куратор. – Анестезию необходимо дать, но это еще не
все. Нужно позаботиться об его мыслях, чтобы он чувствовал себя героем,
мучеником за сына!
- Сможем ли мы
контролировать его мысли? – спросил один из кураторов. – Ведь мы можем только
подсказывать, подталкивать, навевать… конечное решение не в нашей власти!
- А для чего же этот
клиент ходил к нам столько времени? Неужели в нем не осталось никакой бороздки,
никакой накатанной колеи, через которую мы могли бы сформировать направленность
его мыслей? Грош нам цена, если все эти месяцы мы работали с ним напрасно!
Так говорили кураторы,
а Павел стоял в сторонке и не мог ничего понять.
16
Бабуля уже выдернула
из иглы нитку, сбросила хлебный катышек в кошачье блюдце с молоком. Теперь она
выдвигала ящик комода, чтобы убрать туда свою «швейную» шкатулку. Тимка следил
за ее движениями, ожидая удобной минуты нарушить молчание.
- Значит, на земле его
нет. И под землей тоже, – продолжал он давешний разговор. – Но тогда, выходит,
он в каком-то особом месте, например, где лешие живут!
- Лешие? – переспросила
бабуля.
- Ну, те, кого вообще-то
нет на свете. То есть так считается, что нет, а на самом деле есть… – Тимка
совсем запутался. – Ну, существа из другого мира…
- Нежить, что ли? –
догадалась бабуля.
- Вот-вот, нежить! И она
забрала папу в плен. Но я все равно найду это место, где они его держат! Весь
мир обойду, а найду!
- Только еще матери не
хватало, чтобы ты из дому пропал…
Вздохнув, бабуля
закрыла комод и встала поправить занавески на окнах. В саду шуршал дождь. Тимке
вдруг захотелось спать, настолько сильно, что последующие слова доходили до
него как сквозь вату, а сама бабуля появлялась и исчезала в зависимости от
того, удалось ли ему на минутку разлепить глаза.
- Эка мудрость –
ногами! – бормотала она скорее самой себе, чем засыпающему на глазах Тимке. –
Духом надо взыскать. Ты хоть весь свет обойдешь, а толку с того никакого.
Батька-то твой на одном месте себя потерял – так и вызволять надо на одном
месте…
В последний момент
перед тем, как окончательно провалиться в сон, Тимка понял, что бабуля права:
для того, чтобы искать папу, не нужно уходить из дому. Если уж куда-то идти,
так только внутрь компьютера, куда его, наверное, утащили. Где украли, там
пусть и возвратят. И как он раньше не догадался, что делать!.. Надо включить
компьютер – Тимка это умеет – и постараться туда войти, а дальше будет видно.
Как любит говорить бабуля, «дело себя окажет».
С этой мыслью Тимка
заснул.
17
Павлу ничего не
оставалось, кроме как ждать, когда кураторы договорятся. Наконец это произошло:
все спорившие снова выстроились в один ряд и пристально смотрели на Павла. А
старший куратор держал, как знамя, свои жуткие щипцы. Все это должно было
производить мрачное впечатление, но Павел ощущал не страх, а скорее гордость:
вот он, как древний мученик, будет сейчас разорван в клочки за верность своему
отцовскому долгу, за верность Тимке. Его нельзя напугать, нельзя сбить с пути,
который он для себя избрал. Пожалуйста, делайте операцию без анестезии, дробите
череп, разрывайте сердце – а он потом все равно отправится искать сына!
Боли как таковой
Павел за всеми этими мыслями не почувствовал. Он видел, как щипцы вонзались в
его грудную клетку, кромсали внутренности. Слышал хруст костей, треск
разрываемых сухожилий. И вот щипцы снова подняты вверх – в их измазанных кровью
тисках трепетало какое-то малое существо, светлое и легкое, словно мотылек…
Приглядевшись, Павел узнал в нем многократно уменьшенного самого себя.
Удивительно, как эти гигантские щипцы не раздавили его многократно уменьшенную
копию…
