- Принесите мне вещи,
которые были на мне, когда я сюда пришел!
- Они в стирке, босс.
Всякий раз, как вы приходите, мы забираем ваши вещи, чтобы выстирать их и
отгладить. А иногда изготавливаем по их модели новые. Да, чаще мы изготавливаем
новые – это более современно, чем стирать и гладить…
- Да вот они!.. –
перебил Павел разболтавшегося куратора.
Он случайно наткнулся
взглядом на скомканную в уголке пижаму, которую надел перед сном. Правда,
пальто и заляпанных глиной ботинок не было – очевидно, их-то и взяли в работу.
Увидев, что он поднял пижаму, кураторы в своей всегдашней услужливости
засуетились, желая помочь ему одеться. Однако на этот раз они не облегчали, а,
наоборот, затрудняли этот процесс: пижамные штаны почем-то скручивались у них в
трубочки, рукава куртки оказывались вывернуты, и Павел никак не мог просунуть в
них руки. Он потратил много времени на то, чтобы облечься в два предмета, из
которых состояла пижама, казавшиеся сейчас особо непрезентабельными, мятыми и
несвежими… Но ему теперь было все равно, он думал о главном: как бы скорее
выйти отсюда, чтобы искать Тимку.
- Оставьте свою плату,
босс, – холодно произнес старший куратор.
- Какую еще плату? Я
прежде ничего не платил!..
- Когда вы отбывали в
ситуацию выбранного вами номера, у вас незаметно брали копию одной мозговой клетки.
Это нужно для большей идентификации нашей действительности с той, из которой вы
пришли.
- Я ничего не
чувствовал, – сказал удивленный Павел.
- Процесс копирования
клетки весьма болезненный, но нахождение в подномерной ситуации обеспечивает
полную анестезию. Сейчас же вам предстоит вынести эту операцию без
обезболивающих средств.
- Да отстаньте вы! –
закричал потерявший терпение Павел. – Пока я не найду сына, мне нельзя
задерживаться ни на секунду! Все счеты потом.
- Сейчас, или мы вас не
выпустим.
Павел прикинул,
удастся ли ему отсюда сбежать. Он никогда не помнил, как входил сюда, через
какие двери или ворота. Следовало держать курс в правую сторону, куда кивал
старший куратор, говоря «оттуда», то есть из мира по другую сторону дисплея.
Наверное, там есть дверь. Но Павел сомневался, работает ли она на выход: может
быть, это вертушка в одну сторону. И вообще – если вся необъятность этого
места, все внутренние механизмы и хитроумные выдумки обернутся против него, он
окажется бессилен…
- Хорошо, берите у меня
клетку.
Кураторы
засуетились, но не обрадовались, как логично было предположить. Наверно, они
надеялись испугать его предстоящей процедурой и таким образом вынудить
остаться. Но их план не сработал. Теперь им волей-неволей пришлось продолжать
затеянную игру: у них появились огромные черные щипцы, которыми, понял Павел,
будут расщеплять его черепную коробку, чтобы подцепить одну из серых клеточек.
- Вы уверены, что не
передумаете?
- Уверен, – отмахнулся
от него Павел. – Я готов. Только, пожалуйста, поскорее…
Он знал, что потеря
времени неизбежна: но все-таки это было лучше, чем до бесконечности спорить с
кураторами, не отпускающими его без платы. Теперь он ненавидел этих кураторов,
которые не давали ему броситься на поиски Тимки. Похоже, это делалось намеренно
– им, значит, хочется, чтобы его сынок пропал… Мерзкие твари, думал Павел, как
только он мог считать, что они желают ему добра? Но свои эмоции следовало
сдерживать, лишь бы скорее выбраться отсюда. Пусть берут клетку, и тогда он сможет
уйти, – здешние правила, неукоснительно соблюдаемые кураторами, не позволят
чинить ему новых препятствий. А операция не смертельна: ведь они говорят, с ним
уже не раз такое проделывали…
- Я готов, – повторил
Павел.
- Вы предупреждены
насчет отсутствия анестезии…
- Совершенно верно.
- Тогда подойдите ближе…
Павел шагнул вперед,
зажмурившись, чтобы не видеть огромные черные щипцы. На какую-то секунду ему
стало очень не по себе, захотелось даже отступить от задуманного. Пусть у него
возьмут клетку обычным порядком, после того, как он использует выбранный номер.
И тогда сразу на поиски. Но это малодушное желание тотчас же заглушила мысль –
что сейчас с Тимкой, где он?
