Вот даже и к
компьютеру Павел обратился сперва исключительно из-за Тимки, не предчувствуя,
какое значение это будет иметь для него самого. Прежде он очень переживал за
сына: хрупкое сложение, чрезмерная впечатлительность, установленная врачами
высота нервных реакций… Полный несуразной родительской любви, перехлестывающей
в жалость, Павел хотел поддержать своего словно бы обделенного судьбой птенца,
хоть чем-то компенсировать ему недополученное от жизни. Вот тут и замаячил на
горизонте компьютер, способный переместить сына на более высокую ступень
дворовой и школьной иерархии. Ведь дети сейчас отлично осведомлены, у кого что
есть, а кто живет без дорогих игрушек. К тому же, говорят, школьнику легче
учиться, когда у него на службе домашняя электроника…
Но прежде всего
требовалось научить Тимку пользоваться компьютером, а еще раньше – научиться
самому. Удивительно, что до тех пор Павел не сталкивался с подобной проблемой,
так как в своей конторе занимался иной областью работы. Пришлось уткнуться в
инструкции, а тут как раз наступило время отпусков, и жена с сыном отбыли в
деревню. Павел не привык быть дома один. Чтобы хоть чем-то заняться, он
подсаживался вечерами к компьютеру и постигал премудрости управления. Вот
приедут Тимка с Ириной – а он уже все изучил, до всего дошел, все умеет…
Простейшие операции
усвоились скоро. Гордый собой, Павел набрал на клавиатуре письмо Ирине и Тимке,
но посылать не стал: почта в деревню к теще (за неимением настоящей тещи он
считал таковой Иринину бабулю) приползала со скоростью черепахи. Это письмо он
оставил на память, чтобы показать жене и сыну по возвращении, но потом, когда
для него открылись иные горизонты, просто забыл о нем. До того ли ему стало,
чтобы сентиментально хранить какой-то клочок бумаги?
Если бы у Павла была
склонность к литературному творчеству, наверное, он в первые дни увлечения
компьютером стал бы писать роман. Но Павел никогда не интересовался
сочинительством. Зато он увлекся технической стороной дела, к изучению которой
все больше примешивалось восхищение: ну и машина, ну и разум, не хуже
человеческого! Да что там не хуже – гораздо лучше. Никакой человек не
соображает так, как это делает комплект из пары-тройки серебристо-серых ящиков.
Конечно, в его устройство заложены человеческие мысли – но он и сам собой не
дурак, думал Павел, если решает многочисленные задачи по раз навсегда
полученным указаниям.
Вследствие таких
размышлений пользователь стал уважать своего электронного соавтора. Теперь
Павел относился к нему личностно, как к какому-нибудь сказочному мудрецу. Ждал
от него чего-то чудесного, необычного. Серебристый цвет компьютера напоминал
Павлу редкие чудеса, случавшиеся в его детстве: однажды под Новый год мать
достала откуда-то золотой и серебряной бумаги, из которой он вырезал много
переливающихся волшебным светом звезд. И вот сейчас, почти через тридцать лет,
в пору городской жары снова вспомнились те новогодние звезды – как предчувствие
грядущих чудес, новых увлекательных возможностей...
И чудо вправду
произошло. Недавно Павел понял простую и в то же время великую истину – надо,
чтобы человек обрел в жизни счастье. Не такое куцее, каким до сих пор обладал
он сам: семья, относительный достаток, воспоминания пусть убогого, но все-таки
прикипевшего к сердцу детства… Нет, человек должен быть счастлив иначе – чтобы
все задуманное им в тот же час свершалось наяву. А достичь этого можно не в
обычной действительности, где радости отмеряются крупицами, а внутри
компьютера, готового исполнить твое любое желание. Не важно обладать, важно
чувствовать себя обладающим. Какая разница, зиждется ли твое удовольствие на
реальной основе или существует в ином пространстве? Ты его ощущаешь, и точка.
Нажать клавишу компьютера все равно что взмахнуть волшебной палочкой, которая
превращает тыкву в карету, крысу в кучера, а твои подлинные лохмотья в
ослепительные наряды. И ты едешь на бал, на свой собственный праздник жизни,
где все твое и все для тебя – как, собственно, и должно быть в настоящем мире.
Однако увы… Бог редко дает человеку счастье, и никогда – полной чашей, ибо
жизненный путь, как известно, тернист. И вот уже кто-то другой прокладывает
параллельно этому неподъемному пути свою удобную, крытую асфальтом улочку. Где
пойдет человек? Конечно, там, где легче идти, – хотя бы в его путевой карте
было отмечено совсем другое…
