— Брат Витаутас, — заговорил Ягайла, подбодренный кивком головы епископа, — ты получаешь свою вотчину Тракай, Гродно, получаешь Жемайтию, русские земли… Мы прощаем тебе и твоим сторонникам все проступки… Далее, мы считаем тебя выше всех твоих и наших братьев… Что ж еще тебе требуется? Зачем тебе этот Луцк с Волынской и Подольской землями? У поляков они под боком, а тебе эти земли только лишних хлопот прибавят… Княгиня, переубеди своего князя.
— Светлейший король, еще в начале этого года через брата мазовецкого князя Генрика твоей милостью уже было подтверждено, что Луцк принадлежит Литве… Это было в Риттерсвердерском замке, — ласково ответила княгиня Анна.
— Но Луцк уже прикреплен к Польскому государству, — нетерпеливо заметил сандомирский воевода.
— Но тогда, когда он был утвержден как часть Литвы, он еще не был прикреплен к Польше, — довольно холодно заметил Витаутас и, словно почувствовав к чему-то отвращение, отвернулся к окну и нахмурившись задумался.
Установилась неловкая тишина. Витаутас шевельнулся, кашлянул и прищурившись продолжал (пристально смотреть в окно.
Все поняли, что князь не уступит. Король испугался, как бы он не покинул сейм, и, глянув на магнатов, заерзал на своем месте.
Епископ обменялся взглядами с Земовитом, посмотрел на королеву и кивнул ей.
Тогда заговорила наследница польского трона, королева Ядвига:
— Хорошо, светлейший князь, мы уступаем и отдаем тебе Луцк с Волынской и Подольской землями до твоей смерти. После твоей смерти все земли, принадлежащие Литве, кроме тех, которые ты, князь, с нашего согласия уступишь своему брату Жигимантасу, отойдут к Королевству Польскому… Твой брат Жигимантас будет княжить в вверенных ему землях на тех же условиях и только до своей смерти!
— А как будет с моими поместьями, которые муж записал мне в приданое? — спросила княгиня Анна.
Королева подумала и объяснила:
— Мы и наш муж, король Владислав, выдадим тебе, светлейшая княгиня, письменное обязательство в том, что ни мы, ни наши наследники не отберем этих поместий и позволим тебе владеть и пользоваться ими до твоей кончины!
Королева продолжала:
— Но и вы, светлейший князь и светлейшая княгиня, должны будете подтвердить свою верность Королевству Польскому, обещать не покидать нас, не искать другой власти, кроме той, которой сегодня мы одарим тебя; кроме того, вы пообещаете в случае необходимости всемерно поддерживать нас; всех наших врагов считать также своими врагами. А наших сегодняшних наместников в Литве и наших верных слуг, которые воевали против тебя, князь, с сегодняшнего дня вы обязаны считать своими друзьями. Все это вы, светлейший князь и светлейшая княгиня, сегодня должны будете подтвердить письменно.
— Аминь! — закончил краковский епископ и в знак согласия со сказанным склонил голову. Склонили головы и прелаты, и другие польские магнаты. Немного подумав, склонил голову и князь Витаутас, и княгиня Анна, а за ними и вельможные бояре.
«Хорошо, — подумал Витаутас, но не сказал этого вслух, — на сей раз уступлю я, однако в другой раз придется уступить вам».
Так подумав, он с княгиней подошел к королю и королеве и из вежливости поблагодарил за подарки. Но когда князь и король с близкого расстояния посмотрели друг другу в глаза, во взгляде каждого можно было прочесть какое-то взаимное недоверие.
Потом княз Витаутас и княгиня Анна каждый от себя лично выдали грамоту, подтверждающую все то, о чем они договорились >60.
