— Так ты пошлешь слугу за отцом?
— Ye! (Да!)
— Но не говори, что я здесь, — попросила эльфийка.
— Tancave! Elme le meldis![27] — Лиссериэль лукаво подмигнула потенциальной падчерице.
Эстелиминель принудила себя растянуть губы в благодарной улыбке и даже чуть поклониться. Лиссе так и впилась в нее глазами, благодаря своей неуемной фантазии она тут же истолковала этот жест, как акт поклонения будущей королеве. За Аркуэноном отправили слугу. А чтобы ожидание было приятным, эльфийка приказала накрыть стол к чаю. Эстель украдкой вздохнула и подсела к богато сервированному столу, который ломился от лакомств — такое не под силу съесть и целой ораве мальчишек!
В компании возлюбленной отца принцесса провела больше часа, выслушивая льстивый бред. К тому времени, когда Аркуэнон появился в покоях любовницы, его дочь чувствовала себя вымазанной со всех сторон медом и патокой. Венценосный эльф был уверен, что уж где-где, а на половине Лиссериэль встречи с Эстель ему можно не опасаться. Он просчитался. Наследница встретила его, характерно сдвинув брови. В этот момент она так была похожа на свою мать, что король испытал желание протереть глаза. Время повернулось вспять, Линда снова здесь и она чертовски недовольна. Линдаминель… Прекраснейшая… Его первая и единственная любовь. Но нет, это не она! Глаза, что метали молнии, были отражением его собственных, да и вообще если присмотреться как следует, то Эстель больше похожа на него, чем на бывшую жену. Аркуэнон тяжело вздохнул: неприятной беседы, похоже, избежать не удастся. И, кажется, пора менять фаворитку…
— Оставьте нас! — приказал он, и будуар опустел.
Лиссе попыталась задержаться, но поймав взбешенный взгляд повелителя, исчезла.
Эстелиминель нервно прошлась по комнате.
— Где Ида?
— Какая Ида?
— Твоя дочь!
— У меня только одна дочь, и это ты!
— Я говорю о твоей перельдар…
— Ах, эта… Она попросилась домой, я велел Айнону проводить ее.
— А волколак?
— Я отпустил его.
— Но его друзья в темнице!
— Ты же знаешь этих нелюдей, бросил он их. Сам рад был сбежать, а их бросил. И что мне делать теперь с ними? Ты как думаешь?
Эстель помолчала, потом сказала:
— Значит, Ида отправилась к родителям, от которых сбежала, а Дариен бросил своих спутников, бросил брата, которого хотел спасти… Так?
— Именно. Ты, однако, слишком хорошо осведомлена… Но не будем об этом сейчас: у меня болит голова. Прошу тебя, оставь меня одного! Ты же выяснила, что хотела? Твоя игрушка на полпути к дому и своей мамочке…
— Ты лжешь! Твои слова воняют ложью! — принцесса гневно топнула ногой.
— Ты забываешь, с кем говоришь, девчонка!
— Это ты забываешь! Я твоя дочь, а ты оплетаешь меня паутиной вранья. Если ты не расскажешь правду, я вернусь к матери.
— Ava care! Не смей этого делать! — холодно процедил король, окончательно выходя из себя. — Ступай в свою комнату! Перельдар выполнит угодную мне роль, точно так же как этот волколак, так же как твой худородный любовник. Что это мы покраснели? Ты думаешь, в моем собственном дворце от меня могут быть какие-то секреты? Айнон, если выживет, дорого заплатит за свою наглость. Кстати, это он отравил пса. По моему приказу. Но ведь его это не извиняет, правда? Так что твой святой уже не святой. Неблагодарная, сколько твоих выходок я милостиво сносил. Тебе уготовлена участь владычицы Айна Малоса! А ты? Ты признаешь родство с полукровкой? Играешь в любовь с простым эльфом? Может ли быть такое? Я рад, что девчонка ляжет на алтарь, рад, что она смогла оказаться мне полезной. В этом и был смысл ее рождения: чтобы умереть в угоду мне! Так, как я прикажу и где прикажу. А теперь, уходи и подумай. Хорошенько подумай. Иди, — Аркуэнон закончил свою тираду величественным жестом.
— Куда они пошли? — принцесса ощутила в груди ком.
— Мне вызвать стражу?
Эстель, больше не проронив ни слова, стремительно вышла прочь. Она узнала достаточно, чтобы понять, что жизни Иды угрожает смертельная опасность. Взывать к совести отца бесполезно, настаивать себе дороже, можно и под домашний арест угодить. Но сдаваться Эстелиминель не собиралась. Оказавшись в одиночестве, девушка медленно поднесла руку ко лбу: в предательство melda верить не хотелось. Мог ли он совершить подобное или это клевета? На этот вопрос пока ответа нет… Надо думать о сестре!
