— Видимо, маг предусмотрел это, и не спрашивай меня — я не чародей.
— Удивительно, — пробормотала она. — Просто поразительно, как тебе не повезло с родней. Так же, впрочем, как и мне…
— А почему ты пустилась в бега?
— Вейн не говорил тебе?
— Ну, он пытался. Я просто слушать не стал.
— Моя история не такая интересная, как твоя. И рассказать ее можно буквально в нескольких словах. В своей семье я не была любимым ребенком. Меня растили и воспитывали для того, чтобы в один прекрасный день выгодно выдать замуж. С самого раннего детства мне внушали, что это моя судьба. Только я не хотела этого. Даже не знаю, когда я поняла, что мои родители просто гадкие… — Ида запнулась, подбирая слово, — торгаши. Они решили продать родную дочь, как можно дороже. Для этого мы и приехали в замок Ролби. На мою свадьбу. Но появился Вейн, и я сбежала. И не жалею!
— Не жалеешь, что потратила все свои денежки на двух оборотней — неудачников? — поддразнил ее Эрик, вновь наполняя кубки. — Ты странная!
— И не говори, — рассмеялась Ида, совершенно не протестуя против еще одного бокала вина, хотя чувствовала, что ей уже более чем достаточно.
Она приняла кубок и сделала глоток. Волшебная ночь. Замечательно, что можно вот так просто сидеть рядом с почти чужим человеком, и притворяться, что они знают друг друга чуть ли не всю жизнь. Девушка была уверена, что до этого дня Эрик ни кому не рассказывал свою историю. Тайну знал лишь Вейн, да и то не полностью.
— Мы с тобой прямо как брат и сестра, сидим вдвоем у огня, болтаем и делимся секретами, — сказала Ида, поглядев на Эрика поверх кубка.
— А я не против…
— Чего?
— Стать твоим братом!
Ида поперхнулась вином:
— Как это?
— Разве у людей нет обычая, когда два посторонних человека, пройдя определенный ритуал, становятся вроде как родственниками?
— Это называется «побрататься».
— Так побратаемся? Sich verbrudern? — глаза оборотня блеснули шальным огоньком.
Ида поняла, что он пьян. Впрочем, как и она сама. Вдруг эта идея показалась ей очень даже привлекательной.
— Мой родной брат такая скотина, — хихикнула она. — Обещай, что надерешь ему уши, когда встретишь!
— Обещаю! — торжественно изрек парень и тут же рассмеялся.
Он порылся в корзине и извлек тонкий серебряный нож, которым резал мясо. Лезвие блеснуло кровавыми бликами.
Ида мгновенно перестала веселиться:
— Зачем это?
— Доверься мне. Дай руку.
Девушка кивнула и протянула правую руку. Эрик осторожно полоснул по тонкому запястью крест- накрест. Выступила кровь. Ида закусила губу, чтобы не вскрикнуть, но удержать слезы боли не смогла — они так и брызнули из глаз. Оборотень быстро рассек свое запястье, и немедленно соединил две раны.
— Ich nenne dich Schwester[9], — тихо произнес он. — Теперь твоя очередь: повторяй за мной: Ich nenne dich Bruder.
Ида очень старалась не коверкать слова и повторять хотя бы похоже.
— Что я сказала? — спросила она, ухмыляясь.
— Назвала меня братом.
— Что это за язык?
— Wolfs. Язык моего народа.
И он отпустил ее руку со словами:
— Ich nehme Sie Zeugen von unserer Gewerkschaft der Götter[10].
— А сейчас ты что сказал?
— Призвал в свидетели богов, у тебя же есть боги, которым ты поклоняешься?
— У нас один бог, двуликий Януш. Он воплощение мирового добра и зла.
— Как это?
— Понимаешь, Януш как человек, в нем живет светлое и темное одновременно. Все зависит от того какая сторона сущности владеет им в данный момент. Он целитель и воин, кроткий ягненок и жестокий лев. Никто не может постигнуть Двуликого до конца, даже его служители. Ну а ты, кому поклоняешься?
— У моего народа нет богов в обычном смысле. Мы верим, что духи предков покровительствуют нам. У каждого дома может быть свой дух-покровитель, а иногда и не один.
По запястью Иды текла кровь. Эрик оторвал рукав от своей рубашки и замотал рану.
— Ну и видок у тебя, — покачала головой девушка. — Слушай, а как вы превращаетесь?
— Не поверишь — молча. Волколак может принять обличие волка в любой момент по своему желанию. В шкуре зверя мы охотимся и сражаемся, в остальное время предпочитаем оставаться людьми. Так предписывается нам законом. Как-нибудь расскажу тебе поподробнее, а на сегодня, по-моему, достаточно разговоров. У меня уже язык болит с непривычки. Ложись-ка ты почивать, pereldar.
