— Теперь ты, товарищ старший лейтенант! — Это он уже мне. — Сработали великолепно, даже не ожидал! Но долбоносиков кто контролировать будет, Пушкин? Дернись этот горе-пулеметчик на двадцать секунд раньше, и немцы бы просто оттянулись в деревню, связались бы с гарнизоном в Рогово, и все! Аллес капут!
— А вы, товарищ лейтенант? — Это уже Люку. — У вас же опыт, подготовка! Проконтролировать действия более молодого и горячего товарища впадлу было? К остальным у меня претензий нет. Кроме…
Саша стремительно поворачивается к Сотникову:
— «Мы бились, бились, пока на хер не разбились!» Это — ваш принцип, товарищ лейтенант? Какого… длинного и деревянного вы в атаку пошли? Подсвеченные со спины пожаром на окопавшегося противника? Из-за таких тупых «инициативников» мы сейчас под Смоленском деремся, а не под Варшавой. Бля, у вас в училище что, пришедшим на занятия по тактике стакан в самом начале наливали — для памяти? Или, наоборот — в задницу пользовали? И никто в силу этого туда не ходил?
Уж что-что, а «фитиль вставлять» командир умеет!
— Товарищ начальник штаба! — Это он Бродяге. — Выдайте лейтенанту Сотникову бумагу, и пусть он «похоронки» напишет, а потом перед строем зачитает. С выражением. И если кто-нибудь после этой декламации не проникнется, будет переписывать. До результата! Всем все ясно?
— Так точно, товарищ майор государственной безопасности! — хором грянули мы.
— Теперь к добыче. Кто у нас трофеями занимался?
— Я, — встал с места Казачина.
— Молодец, хозяйственный ты наш. Доложи!
— В ходе последней акции мы захватили тридцать две винтовки с бэка, три пулемета: два «тридцатьчетвертых» и один ручник..
— «ЗеБэ двадцать шесть», его клон британцы аж до восьмидесятых использовали, — откомментировал я с места.
— Угу. Три автомата с БК, тридцать четыре ручные гранаты, пять пистолетов, полевой телефон, продовольственные пайки…
— Сводку в письменной форме мне позже предоставишь. Сейчас всем есть и отдыхать. Люк и Антон — на вас посты. Заодно и «пешмергу»[32] нашу поучите. Все свободны!
Пока я ходил переодеваться в более привычный камуфляж, ребята собрались в кружок и о чем-то разговаривали. Последнее, что я видел, перед тем как закопаться в свой баул, был Фермер, подошедший к кружку «попаданцев».
Взгляд со стороны. Бродяга.
[33]Отойдя в сторону, я присел на подножку грузовика.
Напряжение последних часов схлынуло, и как-то вдруг резко мышцы налились тяжестью. Поспать бы… Чуток позже надо будет обязательно прихватить часика три-четыре. Сейчас один хрен, сразу не усну, пока не отпустит.
А пока… Достав пистолеты, я принялся, чисто автоматически, за разборку и чистку. За этим занятием и застал меня подошедший Люк.
— Не помешаю?
— Да ладно тебе…
Он присел рядом.
— И здесь оторвал? — кивнул он на «ВИС».
— Да, повезло, немец заслуженный оказался. Такие стволы они не всем подряд выдавали.
— «Курица» есть?
— А то ж… — повернул я пистолет боком, чтобы Люк разглядел клеймо немецкой военной приемки.
Мы помолчали.
Закончив чистку, я убрал пистолеты.
— Какие мысли? — Люк кивнул на солдат, которые занимались постройкой шалаша.
— Грустные. Да и сам-то я тоже хорош. Дернул меня черт эти доски палить. Чего проще — бензином полить и при отходе зажечь. И полил ведь! Минуту бы обождать!
— Да кто ж его знал, лейтенанта?! Что в лобешник на пулемет попрет?
— Угу, задним-то умом мы все — крутые профи и Александры Македонские. Надо было с ним Зельца рядом оставить — этот вроде посообразительнее будет.
— Будешь натаскивать?
— Ну, с кого-то ж надо начинать, а этот и грамотный, да и логично это, ежели вперед глянуть. Пусть среди нас хотя бы один реальный представитель НКВД будет. Когда-никогда, а со своими, может, и пересечемся, и что тогда? Какие сказки расскажем?
— Резонно.
— Ты-то как? Со снайперкой работать будешь или с МГ? У тебя вроде неплохо в свое время получалось.
— Ну, это уж как Фермер решит.
— Сколько там к ним патронов прихватили?
— По восемь сотен на ствол — как положено.
— Да, пулеметчиком у них точно не абхаз был.
Люк хмыкнул.
— Да уж, не утруждался мужик.
Неслышно ступая по траве, подошел Док, присел на корточки.
