Переиграть войну! В «котле» времени - страница 47

— Тотен! Алик? Куда? Куда он попал?

— Все нормально, Тоха… — слабым голосом отвечает мой друг.

— Твою мать! Алик, куда он попал?

— Нога, правая.

Я кладу друга на спину и в ярком белом свете «диодника» вижу входное отверстие на бедре.

«Господи, только бы артерию не задело!» — почему-то думаю я в этот момент.

— Сержант, там под деревом «сбруи» немецкие лежат. Тащи их сюда! — ору я, сдавливая бедро выше раны.

— А вы чего встали? — Это уже рядовым, в полных непонятках застывшим у своих деревьев.

— Ты! — Я кивком показываю на того, что с обожженной шеей. — Иди сюда! Держать будешь.

— Алик, аптечка у тебя в каком подсумке?

— Там, в «трехдневнике», на спине.

С помощью бойца приподняв Тотена, я достаю из «транспортного» подсумка пакет с аптечкой.

«Спасибо тебе, Док!» — думаю я. Ведь в отличие от многих других команд, где и аптечек-то у многих нет, а если и есть, то кроме панадола и ношпы в них ничего не найдешь, наш медик реально комплектует аптечки нужными средствами первой помощи. Достав из пакета шприц-тюбик с противошоковым, я через штаны ставлю Алику укол. Бледность медленно уходит с лица друга.

— Тох, только штаны не режьте, где я новые тут достану?

— Поговори у меня, барахольщик.

Однако, прислушавшись к просьбе друга, штаны ему расстегиваю и приспускаю их ниже коленей. Подношу фонарик к ране и внимательно ее осматриваю.

«Так, кровь не фонтанирует. Это хорошо, значит, артерия не задета! Хотя, стоп. Может и внутреннее кровотечение быть. Рана „слепая“ — выходного отверстия нет. Может, в кость попало?» Аккуратно ощупываю ногу Тотена. Тот морщится, но не кричит.

«Вроде кости целы. Но почему? С трех метров пуля „ТТ“ должна была или пройти навылет, или, если она застряла внутри, попасть в кость. Ничего не понимаю!»

Сержант протягивает мне немецкий ремень. Перетягиваю ногу выше раны, затем, присыпав стрептоцидом входное отверстие и наложив тампон, туго бинтую бедро индпакетом. Ух! Вот это весело мы погуляли!

— Ну, товарищ сержант госбезопасности, с боевым крещением вас! Разрешаю выпить двадцать грамм! — пытаюсь приободрить Алика. — И спасибо тебе!

— Служу… трудовому народу! — полушепотом отвечает Тотен.

В разговор вступает Юрин:

— Товарищ старший лейтенант, а с этим гадом что делать будем? Надо бы его связать.

И тут меня разбирает нервный хохот… Захлебываясь и повизгивая, я с трудом отвечаю сержанту:

— Ха-ха-ха… Ну ты… Ха-ха… и шутник, Коля… Ик… Трупы связывать… Ха-ха… Может, ты их коллекционируешь? Ха-ха-ха!

Положение спасает Алик, который буквально вставляет мне в рот горлышко своей фляжки. Поперхнувшись коньяком, я замолкаю.

Просидев в молчании еще около минуты, я встал и, зачем-то отряхнув колени, сделал два шага к телу «шпионского энкавэдэшника». М-да… Вот это мы постарались… Кровь изо рта шпиона уже течь перестала, но «фанеру» Алик ему явно проломил аж до лопаток. А я своим ударом, похоже, не только раздробил ему висок, но и сломал шею, поскольку голова покойного склонилась к плечу под весьма интересным углом. Наклонившись, я попробовал оторвать петлицы. Крепко пришито. Достав складник, я срезал их ножом. Подобрал фуражку. «Новенькая совсем! Верх обтрепан, а вот изнутри — как будто вчера из ателье…» — отметил я краем сознания. Все молча следили за моими манипуляциями. Наконец я подобрал с земли тотеновский карабин. «А вот и разгадка!» — При ударе кусок приклада откололся, но аккуратное входное отверстие от тэтэшной пули было заметно — трещина, расколовшая приклад, прошла как раз через эту дырку. Я протянул «маузер» Алику:

— Вот ему спасибо скажи! Почти защитил.

Потоптавшись немного вокруг тела, я попросил Николая помочь оттащить труп подальше. Спрятав тело под кустом метрах в десяти от нашего стойбища и кое-как закидав его дерном, мы вернулись к остальным.

— Алик, который сейчас час?

— Двенадцать минут девятого, — ответил он, мельком взглянув на часы.

«Так. На связь мы выходили в девятнадцать сорок семь — это я помню точно. На привал, соответственно встали около пяти минут девятого. Еще минут пять мы пили-ели и разговоры разговаривали. Блинский на фиг. Это что же, около двух минут вся кутерьма длилась, получается?!»