— Я вам тут что, и «швец, и жнец, и всем немцам… трандец»? Не только ателье, но слесарная мастерская? — взвился Иван.
— Тш. Спокойней… Я же не прямо сейчас ее из тебя выбиваю? Покумекай… Может, и срастется чего…
— Ладно, подумаю… — недовольно буркнул Казачина.
— Ну вот, а ты говоришь — злодей! Не злодей — а генератор идей! — попытался я поднять ему настроение. Да, еще ремни немецкие, может, тоже пора бойцам на подвес отдать? Посмотри на Зельца. Слепил кое-как РПС из немецких ремней, так и на человека стал похож.
— Саш, ты только из берлоги вылез? Уже три дня все, кто при деле, с немецкими системами ходят. Тоха еще на первой смолокурне это предложил, а на поляне той всем и раздали.
— Извини. Зарапортовался… На этом — финиш.
Следующие четыре дня были для меня, скажем прямо, скучными. Ребята мотались по окрестностям в поисках взрывчатки, как «зайцы дюраселл», я же сидел в лагере. Тренировал бойцов, возился с железками, отсыпался и пытался учить немецкий.
…Надо сказать, что шестнадцатого числа вечером состоялся первый сеанс связи с Большой землей. Ничего конкретного нам не передали, а вся радиограмма после расшифровки выглядела так:
«Гончар — Рыси.
Для подтверждения личности необходима встреча. Информацию, требующую немедленной передачи, можете передавать напрямую согласно имеющейся у вас сетке.
Гончар».
Прочитав это послание, Фермер выматерился и посмотрел на Бродягу:
— Они что, издеваются? Какая, к чертям собачьим, встреча? С кем?
— Да что ты завелся? Встреча, скорее всего, с местным резидентом, — попытался успокоить командира Шура.
— И как мы на эту встречу пойдем?
— А зачем нам ходить? Инфо мы и так сливать можем, а в объятия к своим предшественникам я, честно говоря, не рвусь. Даже если справки, подписанные самим Гиммлером, о том, что мы не немцы, принесем — кишки все равно вытащат.
— Тох, Люк, а вы как думаете?
— Я бы на ту сторону не торопился… — ответил Люк. — Мы и здесь дел наделать успеем.
— Я бы тоже без козырей соответствующих за линию фронта не рвался, — согласился я с Люком.
— А с тебя, Антон, спрос особый. Мозгом работай, вспоминай. Благо, пока это у тебя неплохо получается. Норматив — страница в день.
— Сань, а если не вспомнится? — взмолился я. — К тому же согласно некоторым фантастическим теориям мы уже поменяли историю.
— И каким же образом?
— Ну, считай, на пару дней уже сорвали подвоз подкреплений… — не очень уверенно сказал я. — А в преддверии битвы за Смоленск это может серьезно сыграть…
— Ты себя слышишь? — прервал меня командир. — Тебе напомнить, сколько это сражение шло? Три месяца. А ты говоришь — «на два дня»!
— А зачем же мы тогда мосты взрывали? — спросил присутствовавший здесь Тотен.
— Потому что по-другому нельзя! — отрезал Фермер. — Если бы мы их не взорвали, я бы себя перестал уважать. Хоть чем-то помогли нашим. Может, лишний полк от немцев оторвется.
— Так что же мы делать должны, если и это — малость незначительная? — спросил я.
— Делать — что можем. И не считаться… Даже если твои сведения, Тоха, они подтвердят через месяц. Уже на фронте легче будет. Те три десятка немцев и полицаев…
— Обижаешь, командир… — перебил его Бродяга, — по моим подсчетам — полсотни, и это — без учета последних диверсий.
— Ну, пусть — полсотни. Но они до фронта не доехали, а на их место новых из Германии везти надо. Так что нос не вешаем и работаем дальше. Приказ понятен?
Вот согласно этому приказу я и маялся бездельем на базе. На этот раз я дежурил в радиопалатке, гоняя сканер, поскольку Бродяга вместе с командиром выехали «в поля» — группа Люка нашла там что-то интересное. А я, как «хромой увечный», считался командованием пока неспособным к длительным походам, да и вспоминать о войне в комфортных условиях охраняемого лагеря удобнее. К тому же в обязанности дежурного входила зарядка многочисленных аккумуляторов — дело, не только требующее некоторой квалификации, но и в наших условиях, скажем просто, секретное.
У товарища Бродяги с собой было хитрое устройство — зарядное устройство на солнечных батареях. При некоторой сноровке оно подсоединялось к имевшимся у нас «зарядкам» и для радиостанций, и для аккумуляторов от наших игрушечных автоматов. Во время одного из совещаний было решено, что они ни за что не должны попасть в руки немцев — Дениц
