Корин вопросительно уставился на второго пилота. Именно от того исходило раздражающее обоняние амбрэ.
– Что за вонь? – спросил, не мудрствуя лукаво, Корин, как всегда смягчая нетактичный вопрос легкой иронией.
– Новый стильный аромат. Называется «Падающая звезда», – с апломбом ответил капрал. Подобно всем тщеславным людям, он очень трепетно относился к модным веяниям.
– И в чье же дерьмо она шлепнулась? Фамилия автора аромата, случайно, не Моикаки.
Николь хихикнула.
Эдди насупился.
Корин был готов биться об заклад, что настроение второму пилоту подпортил смешок девушки, а не его замечание.
– Ты отошел бы немного, – попросил капрала Корин. – Еще провоняю этой гадостью…
Эдди сделал шаг в сторону.
– Пожалуйста. Все-таки, Кор, ты жуткий консерватор.
– Заглохни. Итак, с какой целью вы меня пригласили на этот слет скаутов, мадемаузель? – строго посмотрев на стажера, спросил Корин.
«Наверное, он считает меня легкомысленной дурой», – подумала Николь.
– Сэр, я пригласила и вас, и капрала Мура, чтобы вы познакомились с моей мамой! – с излишним энтузиазмом, по мнению Эдди, заявила она.
– Зачем? – спросил капрал, настороженно глядя на девушку.
«Видно, и Эдди до последнего момента не знал, какова причина его пребывания здесь, – догодался сержант. – Значит, подросткового юмора сегодня не будет. И то хорошо».
– Эдди, это не девчачья блажь! Поймите, я хочу, чтобы мама увидела, наконец, какие надежные люди меня окружают, и перестала донимать командование разными глупыми вопросами и столь же глупыми просьбами.
– Между прочим, старший брат капрала Мура тоже иногда справляется о нем у нашего майора. Что здесь такого?
– Вряд ли он это делает каждый день!
– Понятно. Пошли.
Корин направился к ближайшему лифту.
В комнате для переговоров сержант опустился на диван слева от Николь, Эдди – справа.
Стажер явно нервничала. Она сидела, зажав ладони между колен, и, молча, глядела в пол.
Ожидание не было долгим. Вскоре на стене-экране (у патрульных голограммы родственников абсолютно не пользовались спросом) появилось трехмерное изображение. В кресле, закинув ногу на ногу, сидела красивая женщина в красных туфлях и платье изумрудного цвета.
«Последний писк», – оценил про себя ее наряд Эдди.
Если бы Николь не предупредила, что им предстоит встреча с ее матерью, Корин никогда бы не догадался об их близком родстве. Стажер унаследовала от матери только форму губ и цвет волос. Она заметно превосходила ее по росту, и в атлетизме могла бы дать ей сто очков вперед, хотя фигуру женщины на экране без раздумий можно было называть спортивной.
«Лицо овальное, без морщин. Зеленые, чуть раскосые глаза. Нос прямой, тонкий. Губы полные. Густые каштановые волосы до плеч. Прямая челка полностью закрывает лоб», – Корин в уме словно составлял ориентировку для поиска. Хотя, что есть сегодня для землянки внешность? Так, разновидность одежды. Сегодня одно лицо, через год или два другое. Иное дело привычки, походка, жесты. Если, конечно, перекройке не подвергалось все тело. Трудно сохранить прежнюю походку и жесты, если вдруг у тебя появлялась грудь пятого размера, талия становилась тоньше, а таз шире и рост увеличивался сантиметров на восемь…
Мадам Дюфренн улыбнулась.
– Здравствуй, Николь!
Голос у матери оказался выше и мягче, чем у дочери.
– Здравствуй, мама! Познакомься, пожалуйста. Мой экипаж. Слева от меня – сержант Корин, – указующий жест ладонью получился у девушки похожим на взмах крыла, – командир нашего перехватчика. Справа – капрал Мур, – жест повторился, но уже другой ладонью, – второй пилот.
– Очень приятно, господа.
Женщина слегка склонила голову.
– Нам вдвойне! – радостно выпалил Эдди и тоже кивнул. Вышло это у него очень неловко, и мадам Дюфренн вполне могла подумать, что капрал был недавно контужен.
– Как прошло твое первое дежурство? – спросила она дочь.
– Замечательно. Меня никто не обижал.
– Я не думаю, что такие мужчины способны обидеть девушку. Я о другом.
– О чем же?
– О преступниках, милая. По-моему, ты теперь служишь в космической полиции. Не так ли? И тебе наверняка уже пришлось сталкнуться с очень неприятными людьми.
