Игра «объект – охранник» была забыта еще в самом начале полета. Степа был этому только рад. Сейчас хоть можно было спрашивать про то, что не знаешь. И получать ответы. А не знал Донкат много. РФМ большая, в ней есть все что угодно, поэтому за пределы своего многомирового государства Донкат не выбирался еще ни разу. И правил чужого мира, естественно, тоже не знал.
– А сейчас что надо делать?
– Идти вперед, – терпение Соловья тоже было не беспредельным. – Это элементарно. Там все скажут. Ты никакая не шишка, не шпион, не террорист. Все, что надо, про тебя уже знают. Покажешь себя, и все. Остальное сами сделают.
– Что остальное?
– Вперед, – безапелляционно показал рукой Соловей.
Степа пожал плечами и потихоньку потек в общем потоке, рассасывающимся по нескольким рукавам, в конце которых мерцали указатели скан-камер.
Задумавшись, Степа пропустил вперед Соловья. Обгонять не стал. Во-первых, глупо толкаться, а во-вторых, заодно и посмотрит, как там эти таможенные процедуры проходить. Оказалось, и вправду ничего особенного. Как дома.
Только стойки биодетекторов были значительно длиннее, а в конце стоит какой-то фонарь. Присмотревшись к проходящим через пост пассажирам, Степа быстро осознал его назначение и пожал плечами.
В РФМ окошко тестера в биодетекторе невелико, и результаты проверки ты никогда не узнаешь. Если что не так, тебя просто бравы молодцы под белы рученьки тихо утащат в сторону (Степа видел один раз такую картину), чтобы остальных не тревожить, и сами с тобой разберутся. В Англо-Саксонском Союзе предпочитали демонстрировать свободу выбора. Пассажир проводил рукой по длиннющей стойке, оставляя на ней все возможные следы от ладони, и фонарь загорался зеленым. Допуск. Можно идти вперед. Какие еще спецам саксов требовались данные, кроме эпителия с ладони и молекул запаха, Степа не представлял. Формула личного запаха, генный код, плюс скан-камера – и ты весь как на ладони. Чего еще? Ну да ладно, в чужой монастырь со своим уставом не суются. Просят – пожалуйста. А вот интересно, что бывает, когда тебя тут не ждут? Красный фонарь – и делай выбор в пользу обратного пути на гала-люксе?
Ответ пришел неожиданно быстро, и не сказать, что он Степе понравился.
Соловей, сверкающий впереди своей лысиной, небрежно провел рукой по биодетектору… и фонарь полыхнул красным. Степа моргнул. Что случилось? На дальнем конце стойки тут же появился затянутый в городскую полуброню полицейский-сакс. На вид она мало чем отличалась от милицейской в РФМ. Та же защитная просторная куртка, как будто литая из цельного куска армитона, дышащей бронеткани. Те же брюки, заправленные в высокие ботинки. Голову облегает функционал, округлый полушлем, полушапка, напичканная приборами и детекторами. Все то же самое. Разве что нашлепок ярких побольше и на лице не угрюмое выражение, обещающее немедленные проблемы, а дежурная улыбка. В принципе гарантирующая такое же отношение.
Степа внимательнее вгляделся в эту улыбку «встречающего». На лице сакса ясно читалось выражение: «Если не открывают, это еще не значит, что никого нет дома, это еще может значить, что никого не хотят видеть». Что, он предлагает вернуться? Проходящие мимо пассажиры начали задерживаться, присматриваясь. Действительно, вряд ли случай для люкса типичный.
Соловей, не обращая внимания на выражение лица полицейского, уверенно пошел вперед.
Вот-те здрасте. Степе вдруг стало очень неуютно. И что ему теперь делать? А у него что будет? То же самое?
Полицейский жестом показал космоштурму неприметную дверь. Соловей повернулся назад, нашел глазами Донката.
– Все как обычно, подождите меня в центральном холле, пожалуйста.
Степа автоматически кивнул, и космоштурм скрылся в досмотровом помещении.
Вот и стойка биодетектора. Степа вытер о брюки почему-то вспотевшую ладонь и провел ею по длинному шершавому окошку. Секунда ожидания – и фонарь полыхнул… Тоже красный! Почему? Что он сделал такого?!
У дальнего конца стойки тут же выросла еще одна фигура, затянутая в армитон. Но не такая, как у Соловья. Женщина? Степа присмотрелся. Уверенная такая женщина, размером с него самого будет. Или это из-за формы? Да нет, пожалуй. С деревянной улыбкой фигура указала на открывшуюся дверь.
