— Это приедет господин-касса. Я слышал, он привезет деньги, чтобы спасти клуб.
Едва Доминик успела войти в здание региональной телестудии, как ей сообщили, что ее с нетерпением ждут в генеральной дирекции. Лифт поднял ее на последний этаж. Коридоры освещались приглушенным светом. Даже секретарша шептала в сиреневый телефон, чтобы не нарушить царящий в помещении покой.
— Мадемуазель Патти здесь, месье…
Она подняла на Доминик глаза, обведенные краской, и заморгала искусственными ресницами.
— Вы можете войти.
Доминик открыла дверь директорского кабинета и оказалась лицом к лицу с последним из его хозяев, присланным Парижем. У него был притворно небрежный вид: модный платок вокруг шеи, куртка пастельного цвета. Точная копия Жака Ланга.[26]
— Моя секретарша не смогла разыскать вас вчера.
Его тон был неприветливым. Не дожидаясь приглашения, Доминик устроилась в кресле для посетителей. Вытянувшееся лицо директора свидетельствовало, что он понял урок.
— Присаживайтесь.
— Спасибо. По поводу вчерашнего дня: мне очень жаль. Но я предупреждала, что отлучусь.
— Но вы числились на работе.
— Жерар был столь любезен, что замещал меня.
Беседа стала принимать более острый характер.
— Вы, наверное, сочли, что порученный вам репортаж для вас не подходит.
Не было сомнений, что военные действия начались. Доминик решила оказать сопротивление.
— Во всяком случае, тот, которым я занималась, кажется мне необходимым. Проблемы футбольного клуба Вильгранда волнуют телезрителей региона.
Ответ вернулся, как бумеранг.
— Поговорим об этом… Вы воспользовались интервью, которое вам дал один из ваших коллег в газете для того, чтобы столь же спорным, сколь и скандальным образом связать самоубийство местного деятеля с финансовыми проблемами, достойными осуждения, согласен, но не более того.
Доминик усмехнулась.
— Смотрите-ка… «Черная» касса… Незаконные выплаты… Нелегальный вывоз денег из Франции… Все это «детали», как говорит Ле Пен[27] по поводу менее драматических событий. Но люди имеют право на информацию, и только они могут судить, что важно, а что нет.
У директора была иная точка зрения.
— При условии, что мы не станем раздувать те или иные факты по нашей воле. Последствия ваших инсинуаций могли быть ужасными для уважаемой всеми семьи, переживающей траур. Если бы не это происшествие в лаборатории, которое оказалось весьма кстати в данном случае…
Эта фраза вывела Доминик из себя.
— Просто чудеса!.. Оно произошло сразу после того, как вы просмотрели пленку.
— Что вы себе позволяете!.. Я только прослушал звуковую дорожку, потому что пленка оказалась засвеченной и встал вопрос о том, чтобы послать снова бригаду для съемок. У нас нет цензуры.
— Зато есть происшествия, которые случаются, когда нужно! И некоторые лица могут быть довольны, получив передышку, чтобы сочинить свою версию относительно той роли, которую они могли сыграть в падении клуба.
Директор воздел руки к небу.
— Приехали!.. Руководящие лица всегда служат для мадемуазель Патти козлами отпущения… «Эти плешивые, эти паршивые, от которых исходит все зло…»[28]
Его руки опустились, это был жест полной безнадежности.
— Не возражайте… Лучшее тому доказательство — ваше оскорбительное отношение к мэру коммуны Вено по поводу этого несчастного карьера и нескольких участков земли…
Доминик упрямо тряхнула головой.
— Разработка карьера отравляет жизнь населению целого поселка и связана с использованием должностного положения…
Директор отпрянул назад, словно боясь заразиться.
— Я спрашиваю себя… Вы, случайно, не относитесь к анархо-троцкистам, которые хотят подорвать наши институты изнутри?
Доминик закурила под осуждающим взглядом своего собеседника.
— Если уж речь зашла об изречениях… «Кто хочет убить свою собаку, говорит, что она бешеная…» Вы напрасно стремитесь затушить скандалы. Котел все равно взорвется. Но если вернуться к футболу…
Кольцо дыма поднялось к потолку. На минуту над безупречным пробором защитника существующих порядков образовался целый ореол.
— Редакция решила поручить эту статью Барбье.
Она заметила про себя: «Потому что ты ему это приказал» — и сказала:
