Все посмотрели на Павла. Отец сощурил один глаз:
- Почему же это ты не будешь их есть?
Павел молчал.
- Ну?
- Потому что... потому что...
- Почему?
Павел ногой нащупал под столом планку, соображая, будет ли она мешать, если понадобится бежать.
- Потому что...Зачем ты брал конфеты? - выпалил он, краснея ещё больше. - Взял, а денег не платил!
- А денег не платил... - слабо, как эхо, повторил Федя.
- Паша! - вскрикнула мать.
Дед Серёга зашевелился, покачал головой:
- Неладно ты, внучек, про отца говоришь!
- А пускай он не делает, что не полагается! Он думает, что председатель, так ему всё можно!
Трофим сурово сдвинул брови.
- Так... - заговорил он в тишине, растягивая слова. - Выходит, стало быть, по-твоему, я - вор?
Он рывком сдёрнул с рубахи ремень.
- Брось, Трофим! - Дед удержал его за рубаху. - Слышишь, брось! Мал он, зелен... Вырастет - поумнеет.
- Так я тебе покажу, какой я вор! - Трофим рванул затрещавшую рубаху из рук деда, шагнул к сыну.
Татьяна вскочила, стала перед мужем:
- Не тронь Пашку! Слышишь? Не тронь!
Он грубо толкнул жену, взмахнул ремнём.
Павел ждал этого движения и, согнувшись, скользнул в сторону. Ремень стегнул по скамейке. Мальчик распахнул окно, выпрыгнул в темноту.
С крыльца сбежал всхлипывающий Федя, подошёл к брату:
- Пашк... побил больно.
Потом вышел дед, окликнул Павла:
- Дурень, ведь отец-то пошутил... - Он протянул мальчику конфету: - Возьми. А ночевать, ребятки, вы нынче ко мне идите, а то прибьёт вас отец. Смотри - расходился... Да возьми конфету, ведь пошутил он.
Павел в нерешительности помедлил, но конфету всё-таки взял.
Высокий, широкоплечий Василий Потупчик вышел на крыльцо. Щуря глаз, взглянул на небо.
На крыльце сидела его дочка, тринадцатилетняя Мотя. Рядом с ней - на корточках Павел и Яков. Все трое что-то горячо обсуждали. Увидев Потупчика, они замолчали.
- Папанька, ты чего смотришь? - спросила Мотя.
- Снова дождь собирается. - Он почесал рыжую бороду - Хотел на ночь к озеру идти - не придётся. А вы чего тут заговорничаете?
- Да так, про разные дела.
- Дела! Смотри, какие люди деловитые! - Он басисто рассмеялся.
Ребята продолжали разговаривать вполголоса, нетерпеливо перебивая друг друга. Звякнула калитка. Босоногая Мотя прыгнула с крыльца навстречу вошедшему человеку.
- Товарищ Дымов!
- А-а, Мотя! - Человек улыбнулся, блеснув крепкими зубами.
Он был молод, плечист, в белой рубашке с расстёгнутым воротом, в скрипучих сапогах.
Из двери высунулся Потупчик, приветливо забасил:
- Вот хорошо, и квартирант пришёл! Как раз к ужину.
Павел выступил вперёд, сказал смущённо:
- Товарищ Дымов, мы к вам по одному делу...
- По какому, Паша? Я слушаю.
Он сел на порожек, забарабанил по холщёвому портфелю пальцами, с интересом посматривая на ребят.
- Мы про избу-читальню, - начал Павел. - Она всё равно сейчас заколочена. Как учительница на каникулы уехала, так её и заколотили. Мы хотим там пионерский клуб устроить.
- Клуб?
Дымов задумался. Два дня назад он приехал в Герасимовку из районного центра проверить, как сельсовет готовится к хлебозаготовкам. Он не собирался здесь задерживаться: в райкоме партии считали, что Трофим Морозов хороший председатель и сумеет сам объяснить населению, как важно продать государству хлебные излишки. Но оказалось, что дела в Герасимовке неважные. Обрадовались приезду нового человека, кажется, больше всего ребятишки. Славный народ!
- Так ты, Паша, говоришь - клуб? - Дымов снял кепку, задумчиво провёл рукой по волосам. Хорошее дело... Только нужно прежде всего открыть избу-читальню. Сколько у вас пионеров?
- Одиннадцать, - поспешно ответил Яков. - А вот он, Пашка, у нас, это самое, вожак.
- Ну вот, - улыбнулся Дымов, - вас только одиннадцать, а в деревне сколько народу! Как же всех оставлять без избы-читальни? Выбирайте на пионерском сборе толкового пионера, и пусть он открывает избу-читальню.
- Вот её, - Павел кивнул на Мотю.
- Мотю? Хорошо! Значит, будешь ты, Мотя, временно исполняющей обязанности заведующего избой-читальней. А? - улыбнулся Дымов. Он обнял Павла. - А вы помогайте ей, ладно? Дежурить по очереди - раз. Выпишем газеты, журналы, книжки - два. Ну, а в той же избе и вам, пионерам, можно собираться...
