– Итак, это вы, Джеймс Клик, – сказал он. – Вы предатель. Верный ученик, который никогда таковым не был.
Мисс Нойман подошла к двери, распахнула ее и крикнула:
– Сестра, идите быстрее сюда!
На пороге появилась медсестра. Она бросила быстрый взгляд на профессора Шорхэма, но тот махнул рукой в противоположную сторону комнаты, где Хоршэм и Монро все еще держали упиравшегося Клика. Ее рука скользнула в карман халата.
– У Олтемаунта сердечный приступ, – с трудом проговорил Шорхэм.
– Как же, сердечный приступ, – прорычал Монро. – Покушение на убийство. Держите его, – сказал он Хоршэму и бросился к двери. – Мисс Кортман? Когда это вы приобщились к профессии медсестры? Мы потеряли вас из виду с того самого момента, как вы ускользнули от нас в Балтиморе.
Милли Джин все еще рылась в кармане халата. Наконец ее пальцы обхватили рукоятку автоматического пистолета. Она посмотрела на Шорхэма, но Монро заслонил его. К тому же перед креслом профессора стояла Лиза Нойман.
– Хуанита, стреляйте в Олтемаунта! – крикнул Джеймс Клик.
Резким движением она выхватила из кармана пистолет и выстрелила.
– Отличный выстрел! – воскликнул Клик.
У лорда Олтемаунта было классическое образование.
– И ты, Брут? – чуть слышно произнес он, глядя на Джеймса Клика, после чего его голова безвольно упала на спинку кресла.
Доктор Маккаллок в нерешительности огляделся, не зная, что ему следует сказать или сделать. Этот вечер преподнес ему весьма необычный сюрприз.
К нему приблизилась Лиза Нойман и поставила рядом с ним на стол бокал.
– Горячий пунш, – сказала она.
– Я всегда говорил, что вы редкая женщина, Лиза.
Он с видимым удовольствием отхлебнул из бокала.
– Я, конечно, хотел бы знать, что здесь произошло, но, похоже, это тайна, покрытая мраком, и никто мне ничего не скажет.
– Профессор… с ним все в порядке?
Доктор посмотрел на нее с добродушной улыбкой.
– В полном. Если хотите знать, это происшествие принесло ему огромное благо.
– Я подумала, может быть, шок…
– Со мною все в порядке, – донесся голос Шорхэма. – Шоковая терапия – это как раз то, что мне было нужно. Я снова ощущаю себя – если так можно выразиться – живым.
На его лице было написано удивление.
– Обратите внимание, насколько тверже стал его голос, – сказал Маккаллок Лизе. – В подобных случаях апатия – страшный враг. Ему необходима стимуляция в виде работы мозга. Музыка – это, конечно, очень хорошо; она отвлекает его от грустных мыслей и позволяет ему в определенной мере наслаждаться жизнью. Но он человек могучего интеллекта, и ему не хватает активной мыслительной деятельности, составлявшей некогда смысл его существования. Если это в ваших силах, помогите ему вернуться к прежней жизни.
Увидев в ее глазах тень сомнения, он ободряюще кивнул.
– Доктор Маккаллок, – сказал полковник Монро, – думаю, мы просто обязаны предоставить вам некоторые объяснения по поводу случившегося сегодня вечером, хотя власть предержащие наверняка потребуют сохранить это в тайне. Смерть лорда Олтемаунта…
Он замолчал.
– Причиной его смерти явилась не пуля, а шок, – сказал доктор. – В шприце был стрихнин, который убил бы его. Молодой человек…
– Я успел вовремя выхватить у него шприц, – сказал Хоршэм.
– Все было спланировано заранее? – спросил доктор.
– Да. Будучи сыном одного из старинных друзей лорда Олтемаунта, он пользовался его доверием и расположением более семи лет.
– Такое случается. И леди, насколько я понимаю, тоже замешана в этом?
– Да. Она устроилась сюда на работу благодаря фальшивым рекомендациям. Ее уже разыскивала полиция за убийство.
– За убийство?
– Да. За убийство собственного мужа, Сэма Кортмана, американского посла. Она застрелила его прямо на ступеньках здания посольства, а потом рассказала страшную историю о том, как на них напал молодой человек в маске.
– А каковы были мотивы? Политические или личные?
– Ему удалось разузнать кое-что о ее делах. Он подозревал жену в супружеской неверности и, пытаясь выяснить подробности, столкнулся с деятельностью целого шпионского гнезда, в которой она играла не последнюю роль. Это поставило его в тупик, и он долго не мог решить, что ему делать. Сэм Кортман был хороший парень, но слишком медленно соображал, а она действовала быстро. Какое представление она разыграла на похоронах, изображая горе!
