Друзья переглянулись.
— Что же делать? Поезд-то ушел...
Осинский почесал в затылке.
— А товарные-то хоть ходят?
— Ветка есть.
Они долго рыскали по путям, пока нашли состав, обратились к начальнику поезда. Тот согласился взять.
— Так и быть, раз артисты да еще новый номер делаете. Отправимся в двенадцать ночи. Пока можете погулять. Выпейте чайку или чего покрепче, согрейтесь. Очень холодно будет ехать.
В полночь они подошли к двухосному красному вагону. Начальник открыл дверь, осветил его фонариком. На полу лежал цемент.
— Смотрите, ребята, может, не стоит? Ведь цемент без мешков. А вы в шляпах, в легоньких пальто. Как же вы устроитесь?
— Ничего, на чемоданчиках... — сказал Волжанский и посмотрел на Осинского.
— На чемоданчиках... Хорошо будет... — неуверенно сказал тот.
— Ну, только не пищать! — начальник поезда задвинул дверь, запер ее на крючок.
— Забыл уже, как «зайцем» ездил, давно это было,— сказал Осинский.
— Вот и вспомнишь!
Сидеть па чемоданах было неудобно, затекали ноги, спина, к тому же в вагоне было очень холодно.
— Только нашим про товарный молчок, — сказал Владимир, — а то засмеют.
— Ясное дело, молчок. Скажем, в международном ехали. Зато все установим, занавес повесим...
Тронулись только в четвертом часу утра. От тряски в вагоне начала подниматься цементная пыль. Осинскии зачихал. Потом зачихал Владимир. Вскоре стало нечем дышать.
— Открой окошко, — сказал Владимир.
— Знаешь какая холодина будет?
— А задохнуться лучше?
Осинский с трудом открыл окошко. Оба высунули головы на мороз.
— Темнотища-то какая!
Усевшись на чемоданы, они дули на озябшие руки.
Владимир вскоре уснул. Через окошко начал пробиваться рассвет. Прозрачного воздуха от потолка оставалось всего пятнадцать-двадцать сантиметров. Все вокруг тонуло в густой серой пыли. От тряски чемоданы проваливались все глубже и глубже. Владимира стало совсем не видно. И Осинский вскоре оказался полузасыпанным.
— Вставай, Володя, задохнешься, — яростно затряс он друга за плечо.
Тот проснулся, глянул на Осинского и расхохотался.
— На черта похож! Только рожек не хватает! Неужели и я такой же?
— Ничуть не лучше. Как бы согреться?
— Побороться можно... Только вот цемент...
— Теперь уж все равно...
— Ну давай, в стойку... И не пищать!
Состав остановился часов в десять утра. Начальник поезда открыл дверь — и ахнул.
— Вот это да! Ну как, ребята?
— Наелись и напились цемента...
— А я что говорил? Еще одна неприятность. Дальше не поедем. Телеграмма пришла. Тут выгружаться будем.
— Что же нам делать?
— Отсюда на Иваново много товарняка идет.
Им удалось устроиться на платформе с тамбуром. Состав пришел в Иваново только под утро. Усталые, замерзшие, они спрыгнули на землю, поблагодарили старика кондуктора и двинулись по путям к станции «Иваново-пассажирская».
И вдруг свисток.
Их арестовали, повели в комендатуру. Друзья рассказали, как добирались. Военные рассмеялись, но документы проверили.
— Штраф возьмем за хождение по путям.
— Что ж, берите, воля ваша.
— Ладно уж, артисты! Пожалеем! Только «зайцами» больше не ездите.
— Зарекаюсь, — сказал Осинский. — Пошли, Володя!
— Да вы не спешите в город. Заберут вас в таком виде. Лучше вот горяченьким чайком побалуйтесь. А стемнеет — пойдете!
Когда они пришли домой, вся труппа уже была в сборе.
— С приездом, путешественники! А все уж сутки как дома. Что это с вами? Господи, крестная сила! — воскликнула мать Волжанского.
— Потом расскажем. Приключилась одна штука... Вы лучше про оформление расскажите. Видели занавес? Костюмы? Готово? Все готово?
— Все готово. Все на манеже установили. И костюмы мерили. Красота такая, что не опишешь!
— Пошли в цирк, — тут же сказал Владимир.
— Не выдумывай, — сказала Марина. — Завтра с утра пойдете. А сейчас воды вскипячу — мыться будете!
— Прямо дома, что ли?
— А в какую баню вас пустят? Вы в зеркало-то на себя глядели?
— Нет еще. Некогда было...
— А ну-ка за водой!
До поздней ночи проговорили о новом оформлении. Встали рано. Позавтракали и отправились в цирк. Проходя мимо газетного стенда, остановились.
— Все... В цирк можно не ходить, — сильно побледнев, упавшим голосом сказал Владимир, — назад пошли, домой...
