Разошлись поздно. Дадеш и Левка проводили всех и направились но пустынной улице к дому, в котором жил Сандро.
— Давай дуэт сделаем, — предложил Левка. — Ты на рояле, я на гитаре или на трубе.
— С удовольствием.
Они стояли, курили. Из-за угла показались два пьяных парня.
— Дай прикурить! — обратился рослый к Дадешу.
Дадеш сдунул пепел, перебросил языком папиросу из угла на середину рта, потянулся к парню.
— Эй ты, ручки в брючки! — грубо сказал парень Дадешу. — Не можешь дать прикурить по-человечески. — И толкнул его в плечо.
— Отойди лучше, плохо будет, — предупредил, бледнея, Дадеш. — Понятно, да?
— Что?
Парень замахнулся, но ударить не успел: Сандро молниеносно сбросил туфлю и ударил парня ногой в грудь. Тот упал навзничь, приподнялся, так ничего и не поняв. Дадеш по-прежнему стоял, держа протезы в карманах брюк, дымя папиросой. Парень бросился наутек.
Дружок последовал за ним.
— Вот это да! — восторженно сказал Левка.
— Я еще не сильно, — улыбнулся Дадеш. — И туфлю снял. А в туфле никогда в жизни не дрался. Убить могу. Рычаг-то знаешь какой? Не то что ваши руки!..
Глава пятая
ЗАКРЫТИЕ СЕЗОНА
Труппа выехала на гастроли в Макеевку. Приехали поздно. Дадеш и Левка решили ночевать в цирке.
— Только где же вы тут спать будете? — сказал пожарник. — Кругом дикий холод. Ну, одного я еще у себя в сторожке могу положить, а тебя, пацан, куда? Не в ковер же на манеже заворачивать?
— А что? Идея, — рассмеялся Левка. — Я согласен!
Левку закатали в ковер, и он тут же заснул, запеленатый словно младенец. Только голова из ковра торчала. Проснулся Левка оттого, что почувствовал, как кто-то обнюхивает его лицо. Левка открыл глаза. Медведь Цхомелидзе! Громко урча, он начал облизывать Левкину голову, лицо. Левка так и замер. А потом закричал, да таким голосом, что медведь испугался, отскочил. К счастью, не спал пожарник, вбежал в зал, запустил в медведя табурет, загнал его в клетку...
Гусарову опять попало за беспечность. А Левку дядя Алекс пригласил к себе в гардеробную. Левка боялся, что ему влетит так же, как и Гусарову, но знаменитый артист и не думал ругаться.
— Эх, сынок, сынок, ты даже не представляешь, что чудом спасся. Нет на земле страшнее зверя, чем медведь. Я говорил уже тебе.
— Дядя Алекс, — хитро улыбнулся Левка, — вы, наверное, все-таки преувеличиваете. Видите, он же меня не тронул... И честно признаться, мы на него и верхом садились, когда разминались... Он же ласковый, спокойный... Совали ему лягушачью маску, кормили хлебом, сахаром...
— Сумасшедшие! Право, сумасшедшие! И это сейчас, весной, когда медведи особенно раздражены!
Дядя Алекс оказался прав. Левка удостоверился в этом очень скоро. Весной цирк закрылся. Многие простились, разъехались в отпуск. Ярко светило солнышко, но в цирке было прохладно и полутемно. Волжанские и еще несколько оставшихся артистов паковали багаж. Манеж был разрыт, портьеры и бархат с барьеров сняты, ковер, задние и передние барьерные ворота унесены. Всюду грязные опилки. Люстры без ламп опущены почти до манежа. При свете дежурной лампочки особенно печально выглядели чернеющие пустые ложи без бархата. По всему манежу и в конюшне стояли в беспорядке ящики.
Гусаров паковал багаж Цхомелидзе. Подошла жена, держа на руках грудного ребенка, завернутого в красное одеяльце.
— Помочь тебе?
— А ребенка куда денешь?
— Давайте я подержу, — предложила подошедшая костюмерша Лешкова.
Она взяла ребенка и стала прогуливаться по конюшне. Подошла к медведю, как обычно привязанному к стене тонким ремешком. Жадно урча, он ел что-то из большой миски.
— Смотри, маленький, смотри, дорогой, какой хороший мишенька! Ах, мишка косолапый, ах, проказник!
Медведь поднял голову и зарычал.
— Ешь, ешь, Потапыч!
Медведь зарычал снова. Глаза его налились кровью. Ребенок испугался, заплакал. Медведь встал на задние лапы, потянулся передними к младенцу...
— Отойдите! Отойдите! — закричал Левка, но было уже поздно.
Медведь рванулся, оборвал ремешок. Раздались крики. Женщина побежала через манеж, медведь — за ней. Они вбежали в фойе. Лешкова зажмурилась от яркого дневного света, на секунду остановилась. Медведь сорвал с нее платок. Истошно крича, она бросилась в бухгалтерию. Медведь — за ней. Все перепугались, забились но углам. Она вскочила на стул, оттуда на стол, медведь — за ней. Он ударил ее лапой, она упала. Он вырвал плачущего ребенка и, не выпуская из лап, бросился через весь цирк, затащил в клетку. Все было кончено...
